Заговор стервятников

— Они, наверное, давно уже скрылись, — заметила Мура. На протяжении всей беседы она время от времени бросала косой взгляд на журнал со статьей китайца. Журнал передал ей Тернов, и теперь, раскрытый, он лежал около девушки на столике, по соседству с пунцовыми розами.

— Что же делать? Что же делать? — запричитал Тернов.

Его муки сомнений прервал звук дверного звонка.

— О, вероятно, Брунгильда! — обрадованно воскликнула Елизавета Викентьевна.

— А возможно, Бричкин! — выразила робкую надежду Мура.

Но в дверях гостиной появился гость совершенно неожиданный.

Отстранив властной рукой смущенную Глашу, собиравшуюся доложить о визитере, на пороге возник стройный мичман.

С выражением глубочайшего изумления на лице профессор поднялся с кресла навстречу посетителю.

— Прошу прощения, — сказал визитер излишне нервно, — имею честь лицезреть профессора Муромцева, Николая Николаевича?

— Да, — растерялся профессор.

— Будучи знаком с вашей дочерью, — мичман отвесил почтительный поклон в сторону Марии Николаевны, — счел своим долгом предупредить вас о предстоящем несчастье.

— Боже! — всплеснула руками Елизавета Викентьевна. — Что вы такое говорите? Какое еще несчастье?

— Мамочка, не волнуйся, — Мура бросилась к матери, — это господин Таволжанский, Павел Игнатьевич. Давай его выслушаем. Он вчера спас Зиночку Безсонову. И Клим Кириллович подтвердит.

— Да-да, — доктор хмуро протянул руку молодому человеку, — подтверждаю. Рекомендую вам, профессор, Павла Игнатьевича как достойнейшего человека.

— Прошу садиться, господин Таволжанский, — настороженный профессор жестом указал гостю на стул, — мы вас слушаем.

— Не знаю, имею ли я право говорить о ваших семейных делах в этом обществе?

Мичман подозрительно уставился на доктора Коровкина и Тернова.

— Не тяните, голубчик, — буркнул профессор, — здесь все свои.

Только тогда гость уселся, умудряясь и сидя сохранять военную осанку: спина его была выпрямлена и не касалась спинки стула, руки покойно легли на согнутые под прямым углом колени. Он, наконец, заговорил:

— Вчерашней ночью я осуществлял наблюдение за одним подозрительным азиатом. Но потерял его из виду.

— Да-да, — кивнул доктор, — бдительность никому не мешает.

— Сегодня я свое наблюдение продолжил, — заявил странный визитер. — Утром эта подозрительная персона изволила вместе с хозяином посетить автомобильную мастерскую. — Рассказчик сделал многозначительную паузу и пристально вгляделся в съежившегося Тернова. — Я не ошибаюсь, сударь? — спросил он у кандидата. — Вы там тоже были?

— Совершенно верно, — подтвердил Тернов.

— Я рад, что вижу вас живым, — отрезал мичман, — ибо кое-что слышал. Автомобильные механики говорили, что вы очень кстати навестили мастерскую: автомобиль одним ударом уничтожит и сынка, и его батюшку.

— Они хотели убить моего отца? — У кандидата отвисла нижняя челюсть.

— Вероятно, — лаконично отрапортовал мичман. — Но видимо и вам, и вашему батюшке повезло. Чему я чрезвычайно рад. Впрочем, целью моего наблюдения был азиат, и я ничем не мог вам помочь.

— О взрыве автомобиля, господин Таволжанский, мы и так уже осведомлены, — недовольно заметил профессор, косясь на свою помертвелую супругу, — так что вы напрасно утруждались. При чем здесь семейное дело?

— Не торопитесь, господин Муромцев, — мичман нисколько не смутился. — По этому поводу я к вам и пришел. Поскольку испытываю уважение к Марии Николаевне и считаю своим долгом ее предупредить.

— А при чем здесь Мария Николаевна? — встревожился Клим Кириллович.

— Сама она ни при чем, — ответил Таволжан-ский. — Но ее сестра…

— Откуда вы знаете ее сестру?

— Я ее не знаю, — признался доктору мичман. — Но Муромцевых с именем Брунгильда не так-то много в столице.

— О Боже! — Елизавета Викентьевна с трудом разжала онемевшие губы. — Что с моей девочкой? Где она?

— Пока еще не знаю, — недовольно отозвался мичман, — но вы не даете рассказать мне все по порядку.

— Мы вас слушаем, — хором воскликнули собравшиеся.

— Так вот, Мария Николаевна, проследил я за моим азиатом. И как вы думаете, куда он направился? В церковь Тихвинской Божьей матери. Я не стал искушать судьбу — сам на рожон не полез, но заплатил ключнику, чтобы тот подслушал и проследил.

— И что? — Мура округлила глаза.

— Дорогая Мария Николаевна, — Таволжанский понизил голос, — вынужден вас огорчить. Ваша сестра намерена сегодня вечером, после окончания службы, тайно обвенчаться с генералом Фанфалькиным.

— Ф-фу, ты черт, — профессор с облегчением откинулся на спинку кресла, — и пусть венчается, если ей так невтерпеж. Третий день, как предложение сделали, а уж под венец мчится.

— Но зачем? — прорыдала профессорская жена. — Разве мы возражаем против ее брака? Не возражаем! И никто не возражает! И помолвку не портили, и обручение…

— Может, она так торопится потому, что ее подруга вскоре уезжает к своему неугомонному Колчаку? — высказал предположение профессор.

Собравшиеся в гостиной погрузились в молчание.