Заговор Теней (СИ)

А кто-то получит за это новые звездочки на погоны, а также карьерный рост и массу привилегий. Еще бы - ведь сами выявили источник утечки информации, своевременно сообщили в спецотдел и тем самым предотвратили возможность нанесения ущерба стране.

Тогда Головачев был уверен, что действует во благо великой Родины, спасая ее от происков врагов.

Весь ужас сотворенного нахлынул на него лишь тогда, на таежной заимке. Сначала он не хотел жить от осознания этого ужаса. Потом понял: жить с этим придется. Жить - и смотреть в глаза правде. Правде о том, что он сделал. Только потом он узнал, что тот человек не был виновен. Ни в чем. И его грамотно подставил под удар как раз настоящий предатель, завербованный советником по культуре посольства США. И раскрыли его таки именно сотрудники второго главка КГБ. Так что и сохранить лицо ГРУ не удалось.

Мог бы он тогда спасти этого человека, если бы не побоялся возразить начальству и потратить время на то, чтобы разобраться во всем и понять, что тот не виноват? Вряд ли. Заподозренный в измене при наличии даже минимальных доказательств его вины становился практически прокаженным. Тот, кто прикоснулся к нему, не мог его спасти, зато мог заразиться сам. Так что попробуй он тогда возразить против мнения начальства - и того бедолагу не спас бы, и сам сгинул тоже.

Однако это было слабым оправданием для собственной совести. И не успокаивало ее.

"Экран" погас.

- Покаяние - третья ступень, - произнес голос старца.

- Я не прошел ее, о святой человек, - сказал Головачев.

- Ее невозможно пройти раз и навсегда, - ответил Иоанн. - Ты будешь возвращаться к ней снова и снова, всю свою жизнь. Но на этом этапе своей жизни ты прошел ее. Смотри.

Снова зажегся "экран". Головачев невольно отпрянул - прямо на него смотрел тот человек. Теперь взгляд его не был затравленным. Он смотрел смело и твердо, и глаза его светились просветленным сиянием.

- Ты свободен от этой вины, - сказал человек. - Ты искупил ее своими собственными страданиями. И я давно простил тебя. Я даже благодарен тебе. Гибель тела стала тогда искуплением вины моей души за то, чем я занимался. Вы же знаете, шеф, что мой отдел занимался расчетами параметров воздействий на массовое сознание. Поэтому смерть стала для меня спасением - спасением души. А значит, твой поступок в конечном итоге был во благо...

"Экран" опять погас, и голос старца произнес:

- Ты прощен. Прощен и людьми, и Богом. А значит, можешь идти дальше.

Головачев и не заметил, как на его глаза навернулись слезы. Воистину Бог всемилостив. Он прощает. Прощает любые грехи тому, кто способен искренне покаяться...

Ощущение мгновенного полета вновь сменилось картинкой на горящем "экране".

... Тогда они строили дом. Вот он, наполовину возведенный каркас будущего коттеджа в московском пригороде. В один прекрасный день, приехав туда, Головачев не застал на месте строителей. Не появились они и на другой день. Он начал звонить в фирму. Трубку никто не брал. Потом выяснилось, что фирмы уже не существует. Она исчезла - вместе с его деньгами, как и деньгами других клиентов. Оставив его и жену без копейки у недостроенного дома.

Как буйствовала тогда теща! Она как раз гостила у них. Василий Васильевич боялся, что ее хватит удар. Она кричала, что надо непременно найти этих грабителей и убить. Нельзя сказать, что Головачев с самого начала воспринял все это спокойно. Внутри все бурлило и кипело, и впрямь хотелось расправиться с мошенниками. Но вид побагровевшего от гнева лица тещи как-то его остудил и заставил взглянуть на все как бы со стороны. И вот таким отстраненным взглядом он вдруг ясно увидел, что будет дальше с этими лже-строителями. Прогуляют, пропьют ворованные деньги - и рано или поздно так или иначе погибнут - в криминальной разборке или сгорев по пьянке в очередном недостроенном доме. Потому что отнятые чужие деньги не могут пойти на благо. Никому никогда не принесут они счастья. А он, Головачев, заработает еще денег, и дом достроит, и будет жить, и все у него будет хорошо. А потому только пожалеть остается этих, потерявших человеческий облик и душу.

Тогда он смог преодолеть гнев. И потерю ту они пережили... И в душе он не оставил мстительного чувства, не отравил себя злобой.

Картинка исчезла, и Головачев услышал голос Иоанна:

- Безгневие - вот четвертая ступень. - Ты научился преодолевать гнев, а значит, прошел и ее. Человек, прошедший через покаяние, знает, что он сам грешен, а потому становится снисходителен к грехам других.

"Уж точно, что я не святой, - усмехнулся про себя Василий Васильевич. - И гнев все еще нет-нет, да и накатит. Бываю, бываю греху гнева подвержен, никуда не денешься".

А КВР уже подбросила ему новый образ на светящемся "экране".