Заговор в Насцензе

— И фейерверки! — между полночью и рассветом замок Кассафорте всегда устраивал чудесные фейерверки, заполняющие небо цветами и шумом. — Он пропустит фейерверки! Стойте. Вы сказали мы, старейшина.

— Верно. Инсула посылает двух представителей. И, раз этот год дает возможность избавиться от головной боли, ты, Вентимилла, второй представитель.

Адрио смотрел то на старейшину, то на Петро, пока обдумывал это.

— Какой кошмар, — простонал он.

— Сестра Беатрице из инсулы Детей Муро будет сопровождением, как в паломничестве, которые она совершает много раз в год, — продолжила ровно старейшина. — Вентимилла, думаю, там тоже бросают амулеты. А фейерверки Кассафорте увидите в следующий раз.

Петро все пытался разобраться со своими эмоциями, когда старейшина Катарре коснулась его плеча. Она тихо — только для его ушей — сказала:

— Не считайте это наказанием, казаррино. Пока вас нет в инсуле, все вернется к своим делам. Ваши противники, возможно, успокоятся и не будут вас трогать, когда вы вернетесь. Замок даст столько стражи, сколько посчитает нужным, мне все равно. Пусть несут припасы для себя, в Насцензе нет гостиниц и бараков.

Петро задумался на миг, а потом кивнул.

— Понимаю, старейшина, — тревога, которую он ощущал до этого, сделала его кожу натянутой, как на барабане, но теперь он ощущал себя больше собой. Она давала ему шанс отдохнуть от его репутации, в этом он и нуждался. — Честно. Мне очень жаль.

— И кто знает, — старейшина впервые за недели звучала тепло, — может, к вашему возвращению проблемы вашей сестры решатся, и вам уже не понадобятся эти стражи, — она улыбнулась ему и приподняла брови, взглянув на Адрио. — Ну, Вентимилла? Разве тебе не нужно собирать вещи?

— Дурацкий ритуал, — ворчал Адрио, пиная землю на разбитой мозаике. — Дурацкая Насценза. Это даже не место! Это амфитеатр посреди ничего!

— Если ты так думаешь, уверена, твоим одногодкам будет интересно узнать, изменится ли твое мнение после визита в Насцензу. Думаю, нам придется рассказать тысячу слов о паломничестве, — Адрио громко застонал, но закрыл рот, чтобы не возмущаться. — Казаррино, — добавил строго старейшина Катарре, — не стоит нам пересекаться перед вашим отбытием. Умоляю.

— Хорошо, — даже если ему придется прятаться днями под кроватью, Петро поклялся, что она не услышит ничего.

4

Что я могу посоветовать пилигриму, который еще не покидал город? Следи, чтобы ноги всегда были сухими.

— Антонио ди Магретто, известный за пятьдесят ежегодных походов пилигримом в амфитеатр Насцензы

— Как сильно ты на меня злишься сегодня? — спросил Петро. Вместо ответа Адрио сел на камень у края дороги, тянущейся на север, известной как Великий ход. Петро вздохнул и попытался очистить ступни и голени грязными чулками. Странная маленькая телега, загруженная вязанками камышей, которую тянули две лошади, ехала к ним. Открытые ящики с орехами подпрыгивали сзади. Кучер кивнул мальчикам, повернулся к речным вратам Кассафорте, где стражи города уже сигналили ему остановиться. — Я не могу все время извиняться, — добавил Петро.

— Тогда хватит, — ответ Адрио был резче, чем он хотел произнести. Он почти сразу добавил. — Знаешь, ничего бы не случилось, если бы не ты.

Это и пытался донести до него Петро. С тех пор, как Риса привлекла внимание людей, жизнь Диветри перестала быть веселой. И Адрио, его лучший друг с первых дней в инсуле, должен был понимать это.

Один из двух стражей у стены канала крикнул мужчине на телеге:

— Дорога закрыта, синьор! — Адрио и Петро со своего места слышали удивленный тон мужчины, но не слова. Ливни за последние два дня заставили реку Соргенте разлиться. Над речными вратами, служащими дамбой для Соргенте, текущей по каналам города, вода казалась спокойной. Но дальше она разлилась, мешая путникам попасть в северо-восточную часть города.

— Боги, я грязный, — Петро впервые заметил, насколько грязным он стал. Когда они столкнулись с затопленной дорогой, Петро радостно, во имя их дружбы, разулся, закатал штаны до колен, усадил Адрио на плечи и пошел вброд. Их мешки били его по лицу, и идти было непросто. Теперь его ноги выглядели так, словно принадлежали кому-то с более темной кожей, чем его. Его штаны и белая рубаха, которые были чистыми и аккуратными, когда они покинули инсулу полчаса назад, были в пятнах и мятые. Адрио выглядел так же хорошо, как и когда они отправились в путь. — Хотя бы ты чистый, — отметил Петро, стараясь не ворчать.

Адрио сначала молчал, но сжимал губы так, что менее терпеливый человек уже встряхнул бы его.

— Мне повезло.

— Многие сказали бы спасибо, — вода Соргенте была слишком грязной, чтобы помыть в ней ноги, и Петро приходилось ждать, пока грязь высохнет, чтобы потом стряхнуть ее.

— Вот как? — ответил Адрио. Со своего места на нагретом на солнце камне он указал на двух стражей замка, стоящих на другой стороне затопленного перехода в двадцати саженях от них. — Твои друзья не пойдут за тобой?