Заговор Ван Гога

– Но когда замсекретаря Казначейства предложил эту идею насчет международной группы, во мне что-то щелкнуло. Я увидел шанс сделать нечто заведомо хорошее, не столь двусмысленное. Да, конечно, я понимаю: многие дела попадают в серую зону юриспруденции – кто именно и чем именно владеет и так далее… Однако главное, что мною движет, – стремление восстановить законные права истинных владельцев. И это доброе, справедливое дело. Я сплю лучше, когда знаю, что моя работа несет в себе нечто положительное. Цель не просто упечь плохих парней за решетку, а вот именно что вернуть краденые вещи законным владельцам.

– В тебе столько американского, – заметила Эсфирь. – Наивный оптимизм.

– Наивные оптимисты способны вершить великие дела. Они, к примеру, создали государство Израиль. Слыхала?

Эсфирь поерзала в кресле.

– Их вряд ли можно назвать наивными.

– Ой ли? Строительство нового государства, со всех сторон окруженного врагами? – Он коснулся ее руки. – Присоединяйся к нам. Мы занимаемся добрыми делами.

– Ты не умеешь сдаваться, я так понимаю?

– Буду держаться до последнего. Как говорят в театральных кругах, «пока не пропоет толстуха и не опустится занавес».

– Ты, конечно, человек упрямый, но я не толстуха, петь не собираюсь, а речь идет вовсе не о театре. Я здесь только лишь из-за матери. Предложение твое очень лестно, однако… Если тебе от этого легче, могу обещать, что еще подумаю. А пока что на этом все.

– Мне сейчас и этого достаточно. Будем считать, что у тебя пробный выезд. Испытательный срок. Стажировка.

– Как сказать… Может, я приберу Ван Гога к рукам, спихну его на аукционе за пару миллиардов и уйду на пенсию, – саркастически ответила Эсфирь. – А почему мы не взлетаем?

– Аэропорты! Ничего, с минуты на минуту, – беспечно ответил Хенсон. – Они обычно наверстывают время в международных рейсах.

Эсфирь подняла тост за гладкий перелет, бокалы звякнули, и немного шампанского перелилось через край. Девушка сделала большой глоток и решила воспользоваться моментом, чтобы извиниться.

– Знаешь, когда я… насчет твоей жены… Я же не специально. Я не думала, что…

– Ладно, проехали, – сказал он, отведя глаза.

– Мне почему-то казалось, что ты семейный, с тремя детьми… Один из тех, кто учит своих мальчишек, как играть в бейсбол. Я не ожидала, что…

Эсфирь вновь заметила, что причиняет ему боль. Чувствуя себя полной дурой, она даже сама не могла понять, почему ее тянет ворошить эту тему.

– Извини, – сказала она тихо.

Он не ответил. Девушка допила свое шампанское и уже шарила рукой в поисках ремня безопасности, когда раздался голос капитана:

– Дамы и господа, к нашему великому сожалению, мы вынуждены попросить вас покинуть самолет и вернуться в зал ожидания.

В салоне раздался коллективный стон.

– Это что за новости? – нахмурилась Эсфирь.

– Прошу выходить организованно и без задержек, – продолжал капитан. – Ручную кладь оставьте, пожалуйста, на своих местах. Мы о ней позаботимся.

Пассажиры уже начинали гуськом идти на выход.

– Когда они предлагают оставить ручной багаж, значит, намереваются посадить всех обратно, – глубокомысленно заметил Хенсон.

– Будем надеяться.

– Пожалуйста, побыстрее, – слышался властный голос у люка. – Нет-нет, только не бегом. Просто бодрым шагом. Побыстрее, пожалуйста…

Эсфирь бегло оглядела стюардесс и по их напряженным лицам поняла, что каша заварилась явно с подачи службы безопасности.

Они торопливо покинули салон, и на несколько секунд толпа их разделила. Когда Эсфирь вновь нашла Хенсона, тот стоял у окна коридора и смотрел на группу аэродромных работников, вооруженных палочками-светофорами. Похоже, самолет собирались куда-то отвести.

– Что там? – спросила Эсфирь.

– Проходите! Не задерживайте! – тут же отреагировал стоявший рядом полицейский.

– Пойдем, пойдем, – заторопил ее Хенсон и даже потянул за руку.

– Да что такое? – уже настойчивее повторила девушка, когда они оказались в зале ожидания.

Он оттащил ее в сторону и на ухо прошептал:

– ФБР. Я узнал одного парня у выхода из салона. И еще: они собираются оттащить самолет.

– От здания терминала… – У Эсфирь перехватило голос.

Хенсон едва заметно клюнул подбородком и скрипнул зубами.

Из коридора продолжал литься поток разочарованных и утомленных скукой пассажиров. Происходящее они явно приняли за еще одну досадную помеху, которыми так славится воздушный флот: переполненная взлетно-посадочная полоса, непогода в аэропорту назначения и тому подобное.

– А картина? – спросила Эсфирь.

Хенсон побледнел и направился к женщине, в которой он угадал сотрудницу авиакомпании. В основном по униформе. Подойдя чуть ли не вплотную, он показал ей свое удостоверение.

– Я из Казначейства. Где старший?

Женщина подозрительно оглядела его с ног до головы.

– Билетные стойки нахо…

– Нет, – прервал он. – Вы отлично поняли, о чем я. Старший от ФБР. Где он?