Заговор Важных

Фронсак обернулся. У его собеседника, показалось ему, на ногах сверкали великолепные черные сапоги, но, приглядевшись, он понял, что это толстый слой грязи, доходивший дерзкому до колен. Кажется, нищий был еще молод, но, принимая во внимание грязь, покрывавшую его лицо, определить его возраст не представлялось никакой возможности. Он был выше Фронсака ростом, с огромной головой, лишенной волос. Выдающиеся вперед надбровные дуги украшала густая растительность; нос приплюснутый. Наибольшую тревогу вызывали его огромные руки: каждая ладонь была размером с лопату. Со страхом, смешанным с изумлением, Луи подумал, что если тот обопрется о стену здешнего дома и чуть-чуть надавит, стена рухнет.

И он с трудом подавил дрожь, увидев, как, выставив вперед свои боевые орудия, громила направляется к нему.

Предвкушая забаву, уличные оборванцы с любопытством глядели на Луи. Фронсак решил отступить, но, повернувшись, увидел, как плотная группа в лохмотьях перегородила улицу. Значит, отступать некуда, как, впрочем, и ждать помощи. И, решив, что его дырявые сапоги в такой ситуации вряд ли могут сослужить ему службу, легким движением стряхнул их с ног, ибо они были ему изрядно велики.

Схватив сапоги, великан попытался натянуть их на ноги, но ему удалось всунуть в них только часть ступни: дальше его ноги не лезли, и Луи с ужасом осознал, что ступни чудовища столь же непропорционально велики, сколь и ладони.

— Давай камзол, — глухим голосом произнес монстр. Под камзолом Луи прятал пистолет, который он отнюдь не собирался выставлять на всеобщее обозрение, равно как и спрятанное в кармане письмо Нисрона. И Фронсак решил взять инициативу в свои руки. Разве слово не лучшее оружие против такого противника? И, ловко изменив направление беседы, точнее, монолога, он любезно спросил:

— Мне нужен Вальдрен. Не знаешь ли ты, где его найти?

Монстр странно взглянул на него, скорчил непередаваемую гримасу и устрашающе заворочал глазами. Замерев, словно парализованный, он выставил вперед руки, по-дурацки открыл рот, а затем пошел вперед, но уже не на Луи, а к двери одной из лачуг, громко изрекая на ходу: «Вальдрен!» Голос его напоминал радостный поросячий визг.

Маневр удался, уродливый гигант утратил интерес к Фронсаку, но Луи по-прежнему опасался нападения. В жутком напряжении прошла еще минута, а может, и больше. Чудовище обернулось к нему, однако, на этот раз его гигантские ручищи безвольно висели вдоль туловища, видимо ожидая, когда из мозга поступит приказ чего-нибудь разрушить.

Дверь лачуги открылась.

На пороге показался тощий лысеющий старик в темной засаленной рясе. Луи подумал: интересно, какого цвета была эта ряса изначально? Вопросительным, но дружелюбным и живым взором старик посмотрел на верзилу, а потом на Луи и, нахмурившись, спросил:

— Вы меня ищете? Что вам угодно?

— Я пришел от отца Нисрона.

Старик внимательно посмотрел на него. Судя по всему, осмотр удовлетворил его, так как на губах его появилось некое подобие улыбки; внезапно он заметил босые ноги гостя.

— Входите, сударь. А ты, Эврар, верни ему сапоги.

На носках у верзилы он увидел дырявые сапоги. Субъект с ужасными ручищами и устрашающими ногами скорчил мину провинившегося школяра. Нагнувшись, он поднял сапоги и с жалким выражением лица вернул их Луи. В сапогах хлюпала грязь, но, несмотря ни на что, Луи натянул их, ибо его собственные ноги были не чище.

— Извините его, — с бесконечной нежностью произнес Вальдрен, — он не слишком хорошо соображает, зато очень любезен.

Лицо бывшего монаха сияло нежностью и любовью. Широко распахнув руки, словно перед ним был дорогой гость, он пригласил Луи войти.

— Как поживает мой друг Нисрон? — весело спросил он. — По-прежнему, мастерит свои забавные штуковины?

— У меня от него письмо.

Луи протянул письмо; руки его предательски дрожали: он не успел оправиться от пережитого страха.

Вытащив из кармана рясы очки, Вальдрен молча прочел письмо и с тревогой взглянул на Луи:

— Нисрон просит приютить вас и помочь… Я выполню его просьбу. Надеюсь только, что по вашей милости меня не втянут в какую-нибудь некрасивую историю. Вы будете жить на втором этаже. Там есть несколько тюфяков. Я сам там сплю, и мой сын тоже.

— Ваш сын?

— Да. Эврар мой сын.

Луи обернулся. Позади, с жалкой улыбкой на лице, высилась гигантская фигура Эврара. Улыбка позволяла разглядеть его щербатый рот, где большинство зубов отсутствовало, а часть оставшихся успела изрядно подгнить. Однако некоторые зубы, разной высоты и растущие из десен как попало, свидетельствовали об удивительном здоровье. Он наверняка мог кусать и жевать любую пищу, подумал Луи, внезапно почувствовав себя ужасно усталым и разбитым. Какие еще испытания сулит ему будущее?

— Садитесь за стол, — пригласил Вальдрен. — А ты, Эврар, иди поиграй на улицу.