Заговор Важных

Мазарини кланялся, прятал честолюбие в карман, но сломлен не был.

У него появились новые враги. Граф де Шавиньи, десять лет считавшийся другом кардинала, опасно сблизился с кланом Конде, который день ото дня становился богаче, ибо принц, его глава, обнаружив, что власть от него ускользнула, требовал — и получал! — все больше денег, рент, должностей и пенсий. Вместе с Энгиеном, державшим в руках армию, принц вполне мог открыть второй фронт, а хрупкая королевская власть юного Людовика XIV вряд ли выдержала бы еще и это бремя.

Вместе с Шавиньи и его отцом клан Конде в совете поддерживали еще два министра. Усмотрев угрозу в таком раскладе сил, кардинал поделился своими опасениями с королевой. Анна ненавидела отца и сына Бутийе, верных слуг Ришелье, и уговорить ее труда не составило.

В начале июня регентша лишила отца должности министра финансов, а меньше чем через месяц настала очередь графа Шавиньи покинуть совет. Мазарини извинился перед ним и заверил, что он тут ни при чем. Решение принимала королева, он же, напротив, сделал все, чтобы защитить их.

И любезно предложил Шавиньи должность посла, которую тот с негодованием отверг.

На место Шавиньи назначили Анри Огюста де Бриена, а самому Шавиньи Мазарини поручил управлять тюрьмой Венсенского замка!

Каждый придворный мог теперь воочию наблюдать и оценивать методы председателя регентского совета, у всех перед глазами уже был пример дю Нуайе.

Теперь легко можно было сравнить настоящее с прошлым: Ришелье наверняка приказал бы арестовать, заточить в темницу или даже казнить неугодных ему министров, как он поступил с беднягой Марсильяком. Мазарини же мягко отстранял людей от власти, дабы они перестали быть для него источником опасности. И не собирался проливать ничьей крови.

В середине июня, несмотря на возрастающее влияние Важных, ловкий итальянец по-прежнему оставался бесспорным хозяином Королевского совета. Но как долго продлится такое положение?

Шестнадцатого июня, после слишком долгого, на ее взгляд, ожидания, герцогиня де Шеврез наконец была принята королевой, но, несмотря на расточаемые улыбки и комплименты, прием оказался холодным. Анна Австрийская не пожелала выслушать ее план мира с Испанией и заявила:

— Вы, моя дорогая, прибыли от испанцев? Но что подумают наши союзники! Не лучше ли вам сначала пожить немного в провинции, прежде чем возвращаться ко двору…

Это пожелание прозвучало как приказ, и если бы не вступился Мазарини, предпочитавший иметь герцогиню под рукой и окружать ее своими шпионами, она бы отослала Шеврез в провинцию. Кардинал вступился за герцогиню, и королева нехотя согласилась с его мнением.

На следующий день после столь дурного приема у королевы итальянец велел доставить очаровательной интриганке на дом двести тысяч экю.

Мари де Шеврез быстро поняла, что играть с этим сицилийцем непросто, и его слабость, немощь и глупость — всего лишь маска, скрывающая гибкий ум и редкостную прозорливость. Ей предстояло вновь завоевать любовь подруги, которая двадцать лет назад говорила: «Я предпочитаю не иметь детей, чем расстаться с герцогиней де Шеврез».

Но теперь у королевы были дети, и она очень их любила.

Поэтому Мари де Шеврез решила, что будет посещать королеву каждый день. Ее очарование, а точнее, чары возымели действие. Проводя долгие часы в обществе регентши, она при каждом удобном случае мило посмеивалась над итальянцем.

Вскоре, при поддержке своих сторонников, она принялась очернять его, дискредитировать и даже унижать, причем в его присутствии.

Исподтишка Мари де Шеврез принялась распространять и стишки, что-то вроде этого:

Королева хороша, говорят,
Никому не хочет зла, говорят.
Но
Если иностранец дал приказ,
Выполнит она его наказ!

Как только двор поверил, что стрелы герцогини попадают в цель, а позиции министра ослабевают, он немедленно развернулся в ее сторону. Теперь пенсии и милости королевы раздавались при ее активном участии.

В начале июля герцогиня добилась согласия на возвращение в Париж герцога де Гиза, заочно приговоренного к смерти в прошлом году за участие в заговоре герцога Бульонского.

Гиз, прибыв в Париж одиннадцатого июля, поклялся, что не будет участвовать в заговорах и что единственная его цель — аннулировать прежний брак и жениться на фрейлине королевы мадемуазель Понс, в которую он был безумно влюблен. Однако дьявольская герцогиня сумела превратить его в свое орудие.

Теперь, когда все Важные были в сборе, сторонники Мазарини принялись высмеивать их в куплетах:

Долой добродетель, да здравствует порок,
Зачем для развлечений нам нужен королек?
Мы Важные персоны, и цель у нас одна:
Долой законы, нам нужна казна!

Началась придворная война листовок, утонченная и остроумная, но втайне участники ее точили кинжалы.