Заговор Важных

Женщина подняла голову, отложила книгу и принялась разглядывать его искрящимися от лукавства глазами:

— Я знаю вас, шевалье, и знаю, что вы часто сюда приходите. Я Клер-Клеманс, герцогиня Энгиенская. — И, видя, как Луи в изумлении отступает, отвешивая ей низкий поклон, она быстро добавила, чтобы успокоить его: — Прошу вас! Не уходите!.. Я ждала вас.

Луи, растерявшись, поклонился снова, на этот раз еще ниже. Значит, перед ним знаменитая племянница Ришелье, на которой молодой герцог женился против воли. И она утверждает, что ждала его?

Между тем Клер-Клеманс продолжала:

— Я много о вас слышала, особенно от своего супруга. Я знаю, вы преданы кардиналу Мазарини, доверенному лицу моего дяди. Мне очень хотелось бы побеседовать с вами. И к чему эта почтительность? — добавила она уже с иронией в голосе. — Мой дед был адвокатом, а ваш нотариусом, так что мы с вами родом из одного мира. — Она перевела дыхание и, слегка порозовев, спросила: — Вы были при Рокруа, как сообщил мне свекор. Вы видели моего супруга? Как он вел себя?

Луи окончательно перестал соображать. Герцогиня Энгиенская была так непохожа на всех остальных Конде! Он нерешительно подошел поближе, держа в руке свою фетровую шляпу, и ответил:

— Он вел себя как настоящий герой… Всегда первый в бою, Я искренне считаю его самым великим полководцем нашего века и восхищаюсь им от всего сердца…

Лицо Клер-Клеманс расцвело: она обожала принца, в то время как тот терпеть ее не мог! И Луи с живостью продолжил:

— Я счастлив поговорить с вами, если вам угодно. Но сам я вынужден молчать, к тому же я целую неделю пребываю в неведении, и мне кажется, время тянется безмерно долго…

— Я поняла, что враги моего свекра и кардинала пытаются устранить вас, не так ли? — осторожно спросила она.

Лицо Луи потемнело.

— Вы правы. Но я не знаю, как обстоят мои дела сегодня. Похоже, какая-то темная партия разыгрывается сейчас вокруг королевы, а я всего лишь пешка в этой игре. Не знаете ли вы, что произошло за истекшую неделю? Что нового при дворе и в городе? Сегодня утром мне показалось, что во дворце необычайно шумно…

— И вы не знаете, что случилось? Только не говорите мне, что вы ничего не знаете! — с обиженным удивлением произнесла она.

— Боюсь, что дело обстоит именно так, — с грустью ответил Луи.

Несколько секунд она смотрела на него, пытаясь понять, не смеется ли он над ней, как постоянно смеялись придворные. Результат экзамена, похоже, удовлетворил ее, ибо она продолжила звонким голосом:

— Я вам верю! И с удовольствием расскажу вам все. — Ее личико вновь приняло лукавое выражение. — Вчера у госпожи де Монбазон кто-то подобрал два письма, упавших на пол сразу же после ухода герцогини де Лонгвиль. В одном дама, их написавшая, упрекала своего любовника в том, что он переменился, тогда как она, уверенная в «истинной и страстной» его привязанности, готовилась предложить ему все «преимущества, какие он только мог пожелать». Словом, признавалась в том, что была любовницей адресата письма. В другой записке она напоминала, что «достойно вознаградила его», и предлагала ему и «в дальнейшем оказывать подобные же милости, если только поведение его будет соответствовать ее намерениям». Итак, отвергнутая любовником, она бесстыдно предлагала себя снова! Письма зачитали перед придворными, среди которых присутствовали де Гиз и де Бофор. Де Гиз заверил, что письма выпали из кармана господина де Колиньи. Госпожа де Монбазон заверила, что узнала почерк госпожи де Лонгвиль. Значит, та была любовницей Колиньи! Итак, едва выйдя замуж, сестра Энгиена уже завела себе молодого любовника! Словом, женщина безнравственная и аморальная, как и все выходцы из клана Конде! — язвительно выкликнула она. — Разумеется, заявление толстухи Монбазон имело целью унизить наш дом. Оскорбленная принцесса потребовала покарать клеветницу со всей строгостью, каковой требует подобная ложь.

— Но, сударыня, а как же письма? Ведь, я полагаю, письма существуют. Неужели их действительно написала госпожа де Лонгвиль?

Клер-Клеманс в недоумении посмотрела на Фронсака:

— Разумеется, нет! Каждый знает, что моя золовка долгое время испытывала симпатию к Колиньи, но между ними никогда и ничего не было. Колиньи всегда любил ее страстно, но платонически. К тому же она такая красавица, что у нее всегда полно поклонников, среди которых, кстати, и ваш друг принц де Марсильяк.

— Принц мне не друг, сударыня. Он всего лишь спас мне жизнь, — мрачно уточнил Луи.

— Я пошутила, сударь, — улыбнулась она. — Что же касается той истории, это очередной маневр де Монбазон. Бывшая любовница герцога де Лонгвиля, она никак не может смириться с женитьбой любовника на моей родственнице.

— Но почему? Неужели это ревность?

На лице молодой женщины появилась ироническая гримаска, и она, с любопытством глядя на Луи, промолвила: