Заговор

— Вам придется выяснить зачем. — Джасперс перестал звенеть ложечкой и посмотрел Саре прямо в глаза. — Что им нужно? Не уверен, что мне хотелось бы отвечать на этот вопрос.

— В ваших устах это звучит прямо-таки зловеще. — Сара управлялась с последним кусочком пирожного.

— Надеюсь, прав Ландсдорф. Он все время убеждает меня сосредоточиться на том, что мной установлено, а теории заговоров оставить массовому газетному чтиву. Наверное, я переусердствовал. — Ксандр допил вторую чашку и теперь старался отправить в рот последние капли чая. Убедившись в тщетности попыток, поставил чашку на поднос и сказал: — Зловещую сторону я оставляю вам. К сожалению, мне нужно возвращаться…

— Конечно, конечно.

— Но мне не хотелось бы обрывать вас на полуслове. Вы еще что-то хотели узнать?

Сара бросила блокнот в кейс, щелкнула замками и потянулась к кошельку.

— Вряд ли, но если нам понадобится снова поговорить…

— Целиком и полностью. В конце концов, я был бы не прочь заглянуть в ваше досье.

Она улыбнулась и достала десятидолларовую купюру прежде, чем Ксандр успел потянуться за бумажником:

— Догадываюсь, профессор Ландсдорф этого не одобрил бы, но тут… казна платит. — Джасперс уступил — больше милой улыбке, чем протоколу, и, обернувшись, взял пальто. Когда он встал, Сара вспомнила кое-что еще. — Может, это прозвучит странно…

— Уверен, что нет. — Ксандр стал надевать пальто.

— Энрейх. Вам это имя что-нибудь говорит?

Ксандр полез в карман, вытащил шарф. Обмотал его вокруг шеи, повторил вслух: «Энрейх?» Отрицательно покачал головой:

— Не припоминаю. Могу посмотреть где-нибудь среди старья, хотя, полагаю, такое я бы запомнил.

Сара, пожав плечами, встала, поставила кейс на стул и накинула пальто.

— Если вдруг что-то придет в голову, — она достала из кошелька визитку и написала на обороте свой телефонный номер в гостинице, — позвоните мне.

— Обязательно.

Вручив Ксандру карточку вместе с его ручкой, она подхватила кейс и кивком показала: следуйте вперед. Вновь прокладывая себе путь среди столиков, они быстро добрались до стойки, где Джасперс купил коробку печенья, обещанного институтским коллегам. Попробовав одно печеньице, он распахнул дверь и вывел Сару на промозглый Бродвей.

Вашингтон. 26 февраля, 16.24

Взрывная волна взметнулась в воздух потоком стекла и воды, из-под пола полетели осколки металла, там, где был нижний проход галереи, образовалась воронка. Вопли и крики, заполонившие все вокруг, восемнадцать секунд спустя заглушил взрыв второй бомбы, из провала вырвалось пламя, которое волной жгущего золота охватывало людей. Повалил сладковатый дым, более смертоносный, чем огонь, он сдавливал дыхание и заставлял жертвы вжиматься в то, что осталось от пола. Те, кто мог, в панике бежали, мужчины сбивали женщин с ног, родители судорожно хватали детей, баюкали их, хватавших ротиками воздух, которым уже не могли дышать.

Меньше чем через шесть минут все было кончено. Некоторым повезло. Первый взрыв застал их врасплох, убив на месте. Другим пришлось пережить газ, почувствовать, как лижут их тело языки пламени, вынести муку обращения собственной плоти в пепел.

В 16 часов 58 минут к месту взрыва пробились первые спасательные отряды. Четырнадцать часов ушло у них на то, чтобы установить потери: 117 жертв. Еще через два дня число их возросло до 130.

* * *

Сара вышла из метро на Пятнадцатой улице и пошла к Шестой авеню. Хотела взять такси, но решила, что на метро сбережет время. Впрочем, торопиться было некуда. Собственно, она освободила весь вечер, чтобы разобраться в сведениях, полученных от Джасперса. Пробираясь по заснеженному тротуару, Сара с улыбкой вспоминала о молодом ученом, поторапливавшем их обоих из-за великого нетерпения вернуться к работе. Он был так предан тому, чем занимался, так погружен в свой маленький мир, где каждый миг настолько драгоценен, что обидно терять его попусту. «Вы везучий человек, Ксандр Джасперс, — подумала она. — Повезло вам: такая страсть». И все же не этим он ее ошеломил. Сара побаивалась этой встречи, ощущая порой беспомощность от собственного невежества. Эти страхи он каким-то образом с нее снял. Напротив, ввел в свой мир и, похоже, обрадовался, когда она заинтересовалась. А как боялся, что наскучит ей! Сара невольно улыбнулась, вспомнив об этом.

Под маячившей в вышине неоновой громадиной «Радио-Сити» она свернула на проспект. Он был забит людьми, и каждый в этот час пик норовил пробить, прорвать беспорядочную суету. Немилосердный темп, казалось, подхватил и понес Сару в завораживающем потоке. Все воспоминания о приятном дне быстро улетучились. Она чувствовала, что теряется в толпе, в ноющем гаме человеческого месива.