Заговоренная Жизнь

— Мы отдохнем на славу, — говорил король. — Мы напрочь позабудем об окружающем мире и в газеты даже не заглянем.

Но на третий день им надоело забывать об окружающем мире, и оба тайком купили по газете, и прочли их прямо на пляже, и вскочили, и побежали назад, и столкнулись друг с другом на крыльце пансиона, в котором остановились. И королева залилась слезами, а король заключил ее в объятия прямо тут же, на ступенях, к ужасу остальных пансионеров, что глядели на взволнованную пару из окон; а затем высокородная чета поспешила на вокзал, бросив на произвол судьбы и багаж, и потрясенных пансионеров, и села на дополнительный поезд, и поехала в город. Ибо король прочел в своей газете, а королева — в своей, что Лифтера казнят каждое утро с девяти до двенадцати, и хотя пока ни одна из казней не закончилась фатальным исходом, однако в любой момент Заговоренную Жизнь принца могут отыскать — и тогда ежедневным экзекуциям наступит конец — ужасный конец!

Прибыв в столицу, несчастная королева Богемии и не менее несчастный король вскочили в двухколесный экипаж и поспешили во дворец. Дворцовая площадь была забита народом.

— Что происходит? — спросил король Богемии.

— Лифтера казнят, — сообщил один из зевак, в очках и соломенной шляпе. — А жизней у него не меньше, чем у кошки. Сегодня утром испробовали кипящее масло, так огонь под котлом превратился в куст белых роз, а само масло — в благоуханные лепестки. А теперь король послал за принцессой Кандидой, чтобы, наконец, поговорить с ней начистоту. Ужасно увлекательно.

— Да уж, — отозвался отец Лифтера.

Король взял жену под руку и они каким-то образом протолкались в огромный зал заседаний совета, где король той страны восседал на золотом троне в окружении генералов в отставке, судей в париках и прочих личностей — кто в чем.

Закованный в цепи Флоризель стоял в благородной позе у ступеней трона. С другой стороны стояла принцесса, не сводя глаз с возлюбленного.

— Ну, — изрек король, — я устал от такта и дипломатии, а старшая фрейлина вовсе не такой уж Шерлок Холмс, как мне казалось, засим давай поговорим прямо и откровенно. Ты — обладатель Заговоренной Жизни?

— Не то чтобы обладатель, — ответствовал Флоризель. — Моя жизнь мне не принадлежит. — Он отдал ее тебе? — спросил король дочь.

— Я не умею лгать, отец, — отвечала принцесса, словно бы имя ей было Джордж Вашингтон, а вовсе не Кандида. — Он и в самом деле отдал ее мне. Что ты с ней сделала?

— Я прятала ее в различных местах. Я спасла его жизнь; но и он некогда спас мою.

— Где она? — вопросил отец, — и помни, что, как ты справедливо заметила, лгать ты не умеешь.

— Если я скажу, — молвила принцесса, — дашь ли ты мне честное Королевское слово, что казнь, назначенная на это утро, окажется последней? Ты сможешь уничтожить предмет, в котором я спрятала его Заговоренную Жизнь, а значит, сможешь покончить и с моим избранником. Но ты должен пообещать мне, что не попросишь меня перепрятать Заговоренную Жизнь в другое место, потому что эта игра в «холодно-горячо» порядком мне надоела.

Все до одного судьи, министры и народ втайне пожалели принцессу, ибо подумали, что от всех этих бесконечных казней Кандида повредилась в уме.

— Даю тебе мое Королевское слово, — объявил король с трона. — я не стану просить тебя перепрятывать его Жизнь. По чести говоря, мне с самого начала не нравилась эта игра в прятки. Ну же, где ты хранишь Заговоренную Жизнь?

— В моем сердце, — звонко и бесстрашно объявила принцесса, так, что голос ее услышали в самых дальних уголках зала. — Тебе не удастся отнять его Жизнь, не отняв и моей тоже, а если отнимешь мою, то можешь отнять и его, ибо без меня жизнь ему не мила.

Принцесса метнулась через ступени трона к Флоризелю, и цепи его зазвенели: это Кандида заключила пленника в объятия.

— Хм! — изрек король, потирая нос скипетром. — Нескладно как-то получается.

Но отец и мать Флоризеля уже пробились сквозь толпу в первые ряды, и теперь отец взял слово.

— Ваше Величество, позвольте мне высказаться. Может быть, я сумею разрешить ваше затруднение.

— Ну, давайте, — отозвался король с трона, — Выкладывайте. А то я совершенно сбит с толку.

— Вы видите перед собою, — объявил король Богемии, — того, кто в мире науки и бизнеса известен как Р. Блумсбери, изобретатель, запатентовавший немало механических новшеств, в том числе Скоростной Лифт, что положил начало коммерческому предприятию, президентом коего являюсь я. Юный Лифтер — чьи оковы, извините за резкость, спроектированы из рук вон плохо, — мой сын.

— В том, что он чей-то сын, я нимало не сомневался, — заметил король с трона.

— Так уж случилось, что мой, и, насколько я понимаю, вы не считаете его достойным вашей дочери.

— Мне не хотелось бы задеть ваши чувства, но… — начал было отец Кандиды.

— Понимаю. Так узнайте же, о Король на троне и все прочие, что сей юный Лифтер — не кто иной как Флоризель, принц Богемский. Я — король Богемии, а это — моя королева.