Заговоренный меч

Могольские ханы желали владеть Северным Туркестаном, чтобы контролировать, а при случае и изгнать казахов из Семиречья, а также от своих северо-западных границ. Со смертью Абулхаира и восшествием на престол в Алмалыке прочно связанного с тимуридами Жунус-хана они уже не очень нуждались в казахском щите на своей границе, тем более что Джаныбек претендовал на руководство всеми казахами, включая и моголистанских.

Тимуриды хотели по-прежнему контролировать Северный Туркестан, чтобы главенствовать в среднеазиатской торговле со степью и восстановить великое государство Хромого Тимура.

А отпрыски Абулхаира попросту не хотели терять то, что еще недавно принадлежало им. Северный Туркестан был ключом к степи Дешт-и-Кипчак, откуда вышел сам хан Абулхаир.

* * *

Что мог предпринять в создавшихся условиях хан Джаныбек? Мог ли он продолжать оставаться на берегах Жаика, где было спокойно и просторно? Потеря Северного Туркестана низводила Белую Орду на положение второразрядного ханства без будущего, а с этим не мог согласиться никто из тех, кто хоть немного смотрел вперед!..

И хан Джаныбек, вопреки мнению многих из своего окружения, решил вернуться в Туркестан и продолжать борьбу. Не только войска, но и множество аулов повел он туда с собой. Он понимал, что лишь тогда станет Северный Туркестан полностью казахским, когда осядут на его землях целые племенные объединения…

Даже мудрый Асан-Кайгы укорял хана Джаныбека в том, что покидает такие привольные места:

Там, в степях, носятся дикие лани

И серебряная рыба играет на отмелях

великих рек,

От отъевшейся дичи шуршат прибрежные тугаи,

И люди не знают, что такое голод!..

Но у Жема-реки ты сходку не созывал,

А своей волей оттуда народ отозвал!..

Прекрасен был Уил, и вода его сладка:

Сравнить ее прозрачность можно только

со слезами радости!

Но и там, на Уиле, ты сходку не созвал,

А своей волей оттуда народ отозвал!..

Так пел Асан-Кайгы, но, вопреки ему, хан Джаныбек поступил на этот раз по-своему. Снова к берегам Чу и Сарысу решил вернуть он покинувшие их казахские аулы. Про Чу сложил Асан-Кайгы шуточные куплеты:

По обе стороны Чу — солончак,

И заболеть желудком можно, глотнув одного

лишь воздуха.

Из ножен там не выходит нож,

И мужчины, как мерины, бессильны,

Само собой разумеется, что тамошние

женщины

Двуличные и дикие злюки!..

И Каратау, где рассеял хан Джаныбек часть аулов, тоже вовсю хулил народный жырау:

Никаких там не слышно птиц, кроме зловещей

кукушки,

И зеленой травинки не увидит глаз.

На испорченный плод нам похожа земля,

Женщины — в три обхвата,

А мужчины гремят на ходу костями.

По земле и народ!..

Даже добрый конь за пять лет превращается в одра,

А у двадцатипятилетних джигитов слезятся

по-стариковски глаза.

О, Богом наказанная земля!..

Нет, Джаныбек был непреклонен. Волоча за собой хвост растянувшихся на всю степь караванов, шел он на восток. Люди ехали грустные и подавленные. Но не только о сегодняшнем дне следует думать человеку, строящему государство…

По приезде хан Джаныбек немедленно начал готовиться к сватке с воскресшей Абулхаировой Ордой. На город Сыгнак вновь двинулось войско. В окружении джигитов Саян-батыра ехал посредине его хан Белой Орды, не зная, что глаза его в последний раз видят встающее солнце.