Заговорённый стул необычного писателя

Николай Лакутин Заговорённый стул необычного писателя

Поднимая очередной булыжник, разбирая одну из заваленных скал на территории Крыма, группа сомнительных археологов увидела заветный тоннель.

– Парни, мы на верном пути! – обрадовано воскликнул бородатый австриец!

Группа изнеможденных мужчин с новой силой принялась за работу. Когда проход был освобождён, первой в ущелье ступила изящная женская ножка, хозяйка которой довольно улыбалась своим белозубым ртом.

– Фонари! Тащите сюда фонари, быстрее! – скомандовала она.

Несколько работников осветили фонарями пещеру. Женщина внимательно осмотрела пространство.

Десятки набитых золотом и драгоценными камнями сундуков предстали перед взорами визитёров. Однако же от улыбки женщины не осталось и следа. Она проклинающим голосом вымолвила:

– Стула здесь нет. Портной обманул нас.

– Хозяйка, посмотрите, сколько здесь добра? – восхитился араб, утирая пот со лба, – разве нужно что-то ещё? Мы теперь одни из самых богатых людей на планете. Здесь хватит на всех. Мы же теперь…

– Эти безделушки можете оставить себе, – прервала восторженную речь араба, едва сдерживающая гнев женщина. – Денег у меня хватает. Но на них не купишь самого главного. Мне нужен стул этого писаки. И я пойду на всё, чтобы его заполучить. Никому ничего не трогать до того момента, пока специальные люди не осмотрят помещение. После разделите между собой всё, что здесь найдёте, на этом наше сотрудничество завершено.

Женщина достала рацию, нажала кнопку и произнесла:

– Валера, давай сюда своих следопытов. И пока они не найдут хоть какую-то зацепку – из пещеры не выйдут!

…

Это был обычный дождливый осенний день. Любовь Никитична крутила на пальцах чётки и смотрела как будто бы в окно. На самом деле её взор уходил намного дальше. Он уходил в далёкие воспоминания, когда ещё совсем девчонкой она бегала с подругами по заброшенной стройке. Девочки любили бродить по недостроенным лестницам и смотреть с высоких просторных площадок – перекрытий на едва заметные огни сверкающего города, который был виден только отсюда. Этот район был неблагополучным. Все кто могли – старались уехать отсюда, остальным же приходилось приспосабливаться. Девочка Люба была из тех, кому в жизни повезло меньше чем другим. Она не мечтала о куклах, о мороженом, о парке развлечений. Она мечтала лишь о том, чтобы отец пришёл сегодня с работы трезвым, и, быть может, мать не устроит скандал, а после не будет срываться на единственном ребёнке, который практически с пелёнок не знал ласки.

Поднявшись в очередной раз на облюбованную строительную площадку, девочки вдруг остановились. Люба вышла вперёд и тоже обомлела. Перед ней лежал приличного вида мужчина, каких в этот район никогда не заносило. Мужчина спокойно дышал, глаза его были открыты, но лужица крови вокруг него говорила о том, что дышать ему осталось недолго.

Девочки сделали шаг назад, Люба же подошла ближе. Мужчина немного повернул голову в её сторону, потом улыбнулся и спросил:

– Как дела?

– Лучше чем у вас, – недолго думая огрызнулась бойкая девчонка.

Мужчина усмехнулся в голос, потянулся к подошве своего ботинка, немного скорчился, как видно от боли и достал из потайного отсека в подошве ботинка сложенный в несколько раз серый лист бумаги.

– Возьми, – протянул он записку девочке, – пригодится.

Люба сделала несколько осторожных шагов и взяла записку, глядя в добрые глаза незнакомца. Мужчина ещё несколько секунд улыбался, а потом вдруг его лицо перестало выражать эмоции, он больше не дышал.

Девочки с криком покинули это место и больше уже никогда не приходили сюда.

Эти воспоминания прервал стук в дверь. Любовь Никитична слегка одёрнулась и строго спросила:

– Кто?

– Это Валера. У меня кое-что есть.

Женщина открыла, взяла документы у плюгавого гражданина, и, не сказав ни слова, захлопнула дверь прямо перед его носом.

Изучив принесённые документы, Любовь Никитична потёрла свой наморщенный лоб, что-то фыркнула, села за рабочий стол и машинально, не глядя, набросала эскиз стула. Потом посмотрела на то, что получилось, скомкала нервно листок и бросила его в урну.

…

Свёрнутый листок бумаги, полученный от странного гражданина, долго валялся у Любы в тумбочке в её детские годы. Подруги спрашивали – что за записку дал ей незнакомец. Всем коллективом её изучили, обсудили, а после забыли. Так, этот листок ждал своего часа почти десять лет, пока однажды, в преддверии совершеннолетия, девушка не решилась провести ревизию у себя в комнате и очистить от хлама личное пространство. И вот, Любе почти восемнадцать. В руках она держит тот самый листок и крутит в памяти события давно ушедших дней.

– Бред какой-то, – думалось ей, – даже если этот номер телефона до сих пор существует, то вряд ли я смогу объяснить тому, кто возьмет трубку – кто я и по какому поводу звоню.

Люба сложила листок и бросила его в общую кучу того, что уже было отсортировано в утиль. Однако сомнения её одолевали. Вспомнились глаза незнакомца, его приятная располагающая улыбка. Это его доброе «Как дела».