Заговорщик

Разумеется, Служба космобезопасности тоже не сидела сложа руки. Рынки полезных ископаемых и антиквариата строго контролировались, выявлялись незаконно добытые товары. Контрабандистов ловили, сажали в тюрьму, ссылали на каторжные работы, конфисковывали имущество, но слишком высоки были ставки в этой игре, чтобы иметь возможность остановить ее.

Поэтому на планету Истер меня десантировали с предосторожностями, достойными шпионских фильмов. Совершенно неприметный челнок отделился от безобидного транспортного корабля и нырнул в атмосферу. Заходил на посадку, как и положено, от солнечного диска. Не думаю, что хоть кто-нибудь мог бы нас увидеть без специальных приборов. Потом пилот долго летел на малой высоте, петляя между холмами над, как мне показалось, совершенно безлюдной местностью. Напоследок он предложил мне спрыгнуть с парашютом, но я отказался.

Поселок, в который я попал, был укреплен и замаскирован, словно древняя военная база. Большую часть жителей, как в традиционных вестернах, составляли мужчины, по чьим грубым физиономиям я уже успел соскучиться. Раз и навсегда установленный в поселке закон карал смертью всякого за любую попытку вольно или невольно выдать расположение поселка кому бы то ни было. И закон этот никто не нарушал, по крайней мере за время моего пребывания не было ни одного случая. Все кандидаты на поселение исподволь тщательно проверялись, существовала даже своя контрразведка. В мою пользу сыграло то, что на Хеинве я был объявлен государственным преступником номер один и элементарная логика не допускала возможности моего тесного контакта с представителями спецслужб.

Здесь добывали кроваво-красную медь, и поэтому практически все сооружения находились глубоко под землей. Возможно, более опытный следопыт, нежели я, и обнаружил бы следы человеческой деятельности, но я до последнего момента считал, что меня решили высадить в совершенно дикой местности с тем, чтобы я пешком добирался до поселения. И только когда земля зашевелилась у меня под ногами, я понял, что меня не обманули.

Внизу находились жилые помещения. Медная жила начиналась когда-то почти у самой поверхности и постепенно уходила в глубину. Вполне естественно, что руду выбрали сначала сверху - таким образом появились пригодные для жилья пустоты. Стены в комнатах были в основном облицованы пришедшими в негодность тюбингами, кое-как пригнанными друг к другу, но во многих местах все равно оставались довольно широкие щели, из которых временами начинала сыпаться порода. Дверей здесь вообще не признавали, считая их сооружение излишеством. Но, несмотря на сходство моего нового обиталища с пещерами перволюдей, в нем был определенный уют. Мне отвели крохотную каморку в самом конце выработанного штрека, больше похожую на футляр для кассеты, чем на человеческое жилище. Меблировка состояла из походной складной кровати и почтового контейнера, будившего во мне не самые приятные воспоминания. Последний должен был служить мне столом, буфетом и гардеробом. Кстати, отдельное помещение не было чем-то из ряда вон выходящим - наличие индивидуального «жилья» было продиктовано необходимостью. Работы в шахте велись одновременно в две, три и четыре смены, и те, кто возвращался из штреков и цехов, не должны были беспокоить тех, кто в это время отдыхал.

Дежурный по ярусу любезно ознакомил меня с расположением столовой, умывален и туалетов. Вкратце объяснил, как следует себя вести в тесном мирке шахтеров, и еще раз проинструктировал о том, чего не следует делать, если мне дорога моя голова. Между делом он задал мне несколько каверзных вопросов, но, поскольку я никому не соврал ни слова, провокации эти пропали втуне. Но мне пришлось заново рассказывать всю свою историю, и он остался доволен.

- Сюда редко попадают новые люди, - сказал он на прощание. - Поэтому приготовься к полудюжине пресс-конференций. Для воспоминаний у тебя будет двое суток Если тебя раньше определят в какой-нибудь цех, то вся шахта взбунтуется. Ты не представляешь, как здесь любят послушать разные истории! А если ты еще и приврать мастер, то будешь популярен как минимум полгода.