Заговорщики (Книга 1, Преступление)

- Запрещаю вам покупать их у кого бы то ни было, слышите? Моя собственная кухня будет поставлять вам приправы к еде. Макинтайр составит рецепты и...

Гопкинс перебил:

- Тогда уж и изготовление этих снадобий поручите Фоксу.

- Блестящая мысль, Гарри! Из того, что Фокс фармацевт, вовсе не следует, что он не может приготовить вам отличный соус для омаров. Кстати, я едва не забыл об омарах.

Зная, что сейчас Рузвельт ударится в воспоминания, Гопкинс болезненно поморщился. Ему жгла руки папка с бумагами, которую он держал за спиной. Необходимо было подсказать президенту кое-что очень важное. Дело не терпело отлагательства, а воспоминания Рузвельта - это на добрых полчаса.

- Вы отчаянный прозаик, Гарри. Если бы нас не сближало то, что мы оба безнадежные калеки...

- Надеюсь, не только это...

- Но и это не последнее в нашей совместной скачке, старина! Хотя не менее важно то, что у нас чертовски разные натуры: вы способны думать об омарах только как о кусках пищи красного цвета, немного пахнущих морем и падалью, для меня омар - целое приключение. Это было лет двадцать тому назад, может быть, немного меньше. Мне пришла идея ускорить доставку даров моря из Новой Англии на Средний Запад, перевозя их в экспрессах. Этого еще никто не пробовал. Я стал размышлять над тем, какой продукт смог бы выдержать высокий тариф такой перевозки.

- По-моему, устрицы...

- Нет, омары! Вот что показалось мне подходящим товаром. Перевозка в холодильнике экспресса не могла сделать их слишком дорогими для любителей деликатесов в Сен-Луи. В течение года дело шло так, что я подумывал уже о расширении ассортимента, когда случилось несчастие... вот это... - Рузвельт указал на свои ноги. - Пришлось бросить все на компаньона.

- Кого именно? - быстро, хотя и совершенно машинально спросил Гопкинс.

- Не все ли равно? - неопределенно ответил Рузвельт. - Когда я пришел в себя от удара настолько, что вспомнил об этих омарах и справился о деле, оказалось, что оно с треском вылетело в трубу.

- Как и большинство ваших дел, - скептически заметил Гопкинс.

- Да... Компаньона осенила великолепная идея: "Если арендовать целую полосу берега в бухте и огородить ее так, чтобы омары не могли уходить в море, то они начнут размножаться и скоро заполнят всю бухту. Это будут наши собственные омары, совсем пол руками". Увы, в его плане оказался один маленький просчет: чтобы размножаться, омары должны уходить в море... Так лопнуло это дело...

Рассказывая, Рузвельт, мечтательно смотрел в окно, весь отдаваясь воспоминаниям:

- Потом мне еще раз пришла блестящая мысль, связанная с гастрономией. Я заметил, что по Албани пост-род происходит усиленное движение автомобилей, и подумал: было бы неплохо создать вдоль этой дороги цепь ресторанов. Они снабжались бы готовыми блюдами из одной центральной кухни. Я даже составил меню: холодное мясо, сандвичи, несколько сортов салатов, пиво, эль и, может быть, еще чай в термосах. Горячий - только чай, остальное в холодном виде. Такое дело могло бы отлично пойти. Но, чорт побери, я никогда не мог забыть печальной истории с омарами и так и не решился приняться за свои рестораны...

- Рестораны не для вас, патрон, - желчно проговорил Гопкинс, - а вот что касается омаров, то просто удивительно, что вы, уделяющий столько внимания улучшению условий человеческого существования, не подумали об условиях, определяющих возможность размножения или вымирания омаров.

- Что общего между омарами и людьми?

- Те и другие поедают падаль, те и другие созданы богом на потребу нам.

- Я лучшего мнения и о боге и о людях, Гарри.

- Тем более достойно сожаления, что вы не занялись вопросом регулирования их размножения.

- Должен сознаться, Гарри, я никогда всерьез не интересовался этими делами.

- А стоило бы.

- Не стану спорить, но, на мой взгляд, это чересчур большой и сложный вопрос, чтобы заниматься им между прочим. А на серьезное изучение у меня нет времени.

- Для нас с вами он стоит в одном единственном аспекте: что делать с людьми, когда их станет еще больше? Впрочем, мы не знаем, что с ними делать уже сейчас! - сердито проговорил Гопкинс. - По-моему, вопрос не так уж сложен, как хотят его представить всякие шарлатаны от науки: людей на свете должно быть как раз столько, сколько нужно.

- Нужно для кого? - прищурившись, спросил Рузвельт.

Гопкинс прищурился, копируя собеседника:

- Для нас с вами! - И пожал плечами.

- Ручаюсь вам, Гарри, мальтузианство - бред кретина, забывшего лучшее, что господь-бог вложил в нашу душу: любовь к ближнему.

- Что касается меня, - желчно сказал Гопкинс, - то я люблю ближнего только до тех пор, пока получаю от него какую-нибудь пользу. А я не думаю, чтобы увеличение народонаселения, хотя бы у нас в Штатах, способствовало моей или вашей пользе.

- Это отвратительно, Гарри, то, что вы говорите! - крикнул Рузвельт. У вас немыслимая каша в голове... вы ничего не понимаете в этом. Хорошо, что ни вы, ни я не успеем засесть за мемуары.

- За меня не ручайтесь...

- Не обольщайтесь надеждой, что я оставлю вам время на это старческое копание в отбросах своего прошлого.