Заговорщики (книга 2)

— Это, конечно, тоже верно, но если человек чувствует, что может вести машину…

— Это уж предоставь мне знать: может он вести машину или не может.

— В общем, видно, отличный народ, а вы его портите.

Мэй удивлённо посмотрела на Джойса.

— Что ты сказал?

— Нежности! Парень хочет летать, значит летать может…

— Я делала и делаю то, что мне велит долг.

— Ты не фельдшерица где-нибудь в миссурийской воскресной школе для фермерских невест.

— Да, я военный врач. Я в боевой части Народно-освободительной армии, где каждый лётчик на учёте. Я это знаю не хуже, чем ты. Именно поэтому я обязана следить, чтобы каждый лётчик был годен для работы, для боя.

Мэй в раздражении отвернулась и пошла в пещеру. Джойс нагнал её и взял за руку.

— Не сердись, все обойдётся… Я действительно не вправе вмешиваться, но лётчик, с которым я приехал, на деле покажет, что вы тут не правы…

— Ах, не все ли мне равно, с кем ты приехал!

— Это Чэн.

Джойсу показалось, что при этом имени Мэй переменилась в лице.

— Чэн?! — переспросила она.

— Ну да, Чэн.

Словно удивлённая и даже немного испуганная этой вестью, она снова растерянно, почти про себя повторила:

— Чэн!..

— Конечно, тот самый Чэн, — заставив себя улыбнуться, сказал Джойс. Он сделал вид, будто не понимает причины растерянности Мэй, хотя эта растерянность говорила ему больше, чем если бы Мэй сказала ему все о нем и о Чэне.

А Мэй порывисто высвободила свою руку из пальцев Джойса и, делая вид, будто очень занята, стала перебирать инструменты.

Когда Джойс ушёл, Мэй вздохнула с облегчением. Она хорошо понимала, что отношения, возникшие между ними в Штатах, не налагали на неё никаких обязательств, и тем не менее что-то похожее на стыд овладевало ею всякий раз, когда приходилось над этим задумываться… А в сущности, кем была она тогда в Америке? Одинокой китайской девушкой на далёкой, враждебной чужбине, где на неё смотрели, как на чужую не только и не столько потому, что она была иностранкой, сколько потому, что цвет её кожи был не совсем белый; потому, что она была дочерью народа, который янки привыкли эксплуатировать, как скот, народа, который они не считали и не хотели считать равным себе.

Любила ли Мэй Джойса? Не уцепилась ли она тогда за протянутую ей большую ласковую руку потому, что та была так сильна и так ласкова, не больше?.. И виновата ли Мэй в том, что думала о Джойсе лишь до тех пор, пока не встретила в Китае Чэна?.. Вероятно, она не виновата ни в этом, ни в чём-либо другом перед Джойсом и тем не менее… Да, тем не менее при всяком свидании с Джойсом досада овладевала ею потому, что возвращалось это беспричинное чувство стыда… Уж не происходило ли это из-за того, что она всем своим существом чувствовала, что негр её любит, попрежнему любит. Быть может, даже больше, чем любил прежде, за океаном. Вероятно, ведь здесь у него нет никого, решительно никого, кроме неё…

Мэй с досадою отбросила пинцет, который машинально вертела в руках. Ударившись о край ванночки, инструмент громко звякнул. Мэй вздрогнула и провела рукой по глазам, — этот резкий звук привёл её в себя…

Сидя в прохладной пещере штаба, Чэн ждал командира полка. Чтобы не терять времени, он попросил у начальника штаба последние сводки и стал знакомиться с боевой обстановкой, о которой со времени отъезда из школы имел лишь общее представление.

Пристроившись на ящике у входа в пещеру, он углубился в чтение. Время от времени он прерывал сам себя сдержанным возгласом радости: события развивались самым успешным образом. Соединение Дунбейской народно-освободительной армии генерала Линь Бяо, которому и был придан 1-й авиационный полк НОА, успешно продвигалось к югу, пробиваясь к берегам Ляодунского залива, чтобы закрыть миллионной армии гоминдановцев выход из мукден-чаньчуньского мешка. Шли ожесточённые бои за Цзиньчжоу. Если бы НОА располагала бомбардировочной авиацией, то Цзиньчжоу как исходному пункту авиационных ударов противника, наверно, давно уже пришёл бы конец. Теперь же 1-му полку было приказано парализовать действия американо-гоминдановских самолётов, продолжавших ещё базироваться на Цзиньчжоу и отбивать налёты вражеской авиации, пытавшейся прийти на помощь Цзиньчжоу с юга. Из разведсводок и из анализа боевых донесений командиров эскадрилий 1-го полка было ясно, что противник вводил в бой свежие авиационные силы. Повидимому, это были истребительные формирования, созданные на базе американской и японской техники. По данным разведки, их назначением было подавление активности 1-го полка и уничтожение его личного состава и техники на земле и в воздухе.

Для Чэна, за время долгой школьной работы привыкшего воспринимать такого рода сообщения как нечто очень интересное, но более или менее отвлечённое, теоретическое, все звучало теперь по-новому — жизненно ярко. От чтения его оторвал возглас начальника штаба Ли Юна:

— Командир!

Чэн поднял голову и услышал за дверью пещеры чёткие шаги.

Ли Юн уже вышел. Следом за ним и Чэн пошёл навстречу командиру полка.

Лао Кэ прервал представление Чэна радостным возгласом: