Заговорщики

Чтобы пленка быстро сохла, Генка придумал использовать вентилятор, но пленка тут же попала в его лопасти и чудом осталась цела. Я предложил попробовать мамин электрофен, но и из этой затеи ничего не вышло, потому что пленка начинала плавиться. В общем, полусырую мы вставили ее в фотоувеличитель, и тут оказалось, что стекло, через которое фотографировал Генка, сильно отсвечивало. Все кадры были безнадежно испорчены!

– Эх, ты! – сказал я. – Нахвастался всем, что у нас будут самые лучшие фотографии!

Генка вдруг издал радостный вопль и ткнул пальцем в пленку. Я едва рассмотрел на одном негативном кадре какое-то неясное изображение, и у меня тоже появилась надежда.

– Раз, два, три! – Генка запечатлел изображение на бумаге и сунул карточку в проявитель.

В это время в квартире погас свет. То ли вследствие наших экспериментов с электроприборами, то ли на самой станции тока не стало, а только пришлось все отложить, потому что в дверь ванной стал настойчиво стучать Генкин папа. Было уже поздно, и нужно было ложиться спать.

– Ладно, – смирился Генка, – завтра в школе посмотрим. Это будет сюрприз для всех!

Наутро Генка пришел позже всех.

– Ну, как? – спросил я его нетерпеливо.

– Сейчас посмотрим, я еще со вчерашнего дня в потемках спрятал ее подальше в портфель, чтоб родители случайно не увидели.

Он вытащил фотографию, и мы… ахнули.

Окружавшие нас ребята взорвались неудержимым смехом.

Батюшки, что было на этой фотографии! Нечто трехрукое, трехногое, трехголовое, не иначе – Змей-Горыныч, чудище-страшище. Бр-р-р!

Конечно, после такого позора, ни о каком конкурсе и речи быть не могло. Но на выставку мы все же пошли – из интереса.

Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что одной из победивших карточек была наша. Точнее – фотография с нашим собственным изображением, подписанная… Танечкой Павловской! На этой фотографии мы низко склонились над партой во время школьного сочинения. Таня уловила тот момент, когда, списывая друг у друга, мы поставили в тетрадки сразу две чернильные кляксы.

Вот это да! И когда успела? Одним словом – Таня нас переиграла.

ГЕНКА СМЕЕТСЯ ПЕРВЫМ

«Бестолковый все-таки человек Генка, – думал я, выходя от него. – Ну, какой смысл идти восьмой раз на одну и ту же картину? Пусть даже если она такая интересная. И меня тащит, я, видите ли, еще не видел!».

Вызывая лифт, я почему-то вспомнил, как сегодня «А» класс все перемены чесал язык о какой-то новенькой. Вот странные люди, в школе открывается секция по самбо и группа по аэробике, а у них все одно на уме!

К лифту вышли Генкины новые соседи: мамаша и две дочки. Не сочтите меня занудой, но, услышав слова «театр» и «Травиата», я невольно скривился. А я-то думал, что в театры уже никто не ходит.

Хм, я улыбнулся своим мыслям. Посмотрев на меня, улыбнулась и старшая дочка соседей, стоявшая напротив.

Наконец-то остановился лифт. Он был уже полон, и туда еще вошла семья. Мне пришлось остаться. Девчонка на миг обернулась, и я поймал ее взгляд.

Потом, долго-долго, я еще не смогу до конца описать, что было в этом взгляде: растерянность, почти слезы и нежность, и удивление, и немножко возмущения. Она словно спрашивала: «Что же ты не заходишь?! Видишь – я жду, когда ты станешь рядом».

Все это я понял несколькими секундами позже, когда легкомысленно, просто автоматически махнул рукой, мол «езжайте, я подожду другой лифт», и лифт, закрывшись, стал опускаться. Со мной, наверное, случился секундный шок – я понял, какую совершил ошибку. Сломя голову, я кинулся по лестнице вниз, но, когда выскочил, их уже нигде не было.

На следующий день, я ходил словно потерянный и одновременно счастливый, как никогда. Может, потому-то и схлопотал за один урок сразу две «пары». Генка все пытался растормошить меня, но никакие «новенькие», самбо и аэробика меня уже не интересовали. Только после третьего урока, Генке удалось вытащить меня на перемену. Вид у него был радостный.

– Ну, рассказывай!

– Пропал я, Генка.

– Что такое?

– Влюбился!

– Влюбился? И кто же она?

Я грустно вздохнул.

– Не знаю.

Генка загадочно улыбнулся.

– А вот новенькая из «А» класса.

Я рассердился.

– Генка, перестань хоть ты об этой новенькой! Только и слышишь о ней везде.

– Да ты послушай.

– И слушать не хочу! – Я быстро пошел в класс.

И вдруг… я опять увидел Ее, она стояла посреди коридора, окруженная девчонками «А» класса, и радостно улыбалась.

– Таня Малиновская, – прошептали мне сзади на ухо. – Новенькая «А» класса.

У меня подкосились ноги. Вот это да!

Генка обошел меня и, заложив за спиною руки, стал с важным видом разглядывать толпу, которая мало-помалу скрывалась в своем классном кабинете.

Я молчал.

– Ну, Алька, считай, что тебе повезло!

– Что? Как это?

– Ну, ты что, забыл – рядом с тобой стоит самый лучший специалист по этим делам!

– Нет, Генка, ты мне здесь не поможешь, никто мне не сможет помочь!

– А вдруг?

– Нет, все равно ничего не получится.

– А вдруг получится?

– Ну, Генка, неужели ты не понимаешь, что тут-то мы с тобой абсолютно бессильны. Ну, хочешь, поспорим?