Заговоры и покушения

Господин Сталин и Молотов враждебно комментировали манеру поведения британской миссии в Москве, которая так и не высказала Советскому правительству, чего же она в действительности хочет

Имперский министр иностранных дел заявил в связи с этим, что Англия всегда пыталась, и до сих пор пытается, подорвать хорошие отношения между Германией и Советским Союзом. Англия слаба и хочет, чтобы другие поддерживали ее высокомерные претензии на мировое господство.

Господин Сталин живо согласился с этим и заметил следующее: британская армия слаба; британский флот больше не заслуживает своей прежней репутации. Английский воздушный флот, можно быть уверенным, увеличивается, но Англии не хватает пилотов. Если, несмотря на все это, Англия еще господствует в мире, то это происходит лишь благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать. Смешно, например, что всего несколько сотен британцев правят Индией…

Имперский министр иностранных дел заметил, что Антикоминтерновский пакт был в общем-то направлен не против Советского Союза, а против западных демократий. Он знал и мог догадаться по тону русской прессы, что Советское правительство осознает это полностью.

Господин Сталин· вставил, что Антикоминтерновский пакт испугал главным образом лондонское Сити и мелких английских торговцев.

Имперский министр иностранных дел согласился и шутливо заметил, что господин Сталин, конечно же, напуган Антикоминтерновским пактом меньше, чем лондонское Сити и мелкие английские торговцы. А то, что думают об этом немцы, явствует из шедшей от берлинцев, хорошо известных своим остроумием, шутки, ходящей уже несколько месяцев. А именно: «Сталин еще присоединится к Антико-минтерновскому пакту».

И, наконец, кульминацией этой встречи стал тост Сталина.

«Я знаю, как сильно германская нация любит своего Вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье».

Имперский министр иностранных дел, в свою очередь, предложил тост за Сталина. При прощании Сталин обратился к Риббентропу со следующими словами: «Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Оно может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера».

24 августа Риббентроп вылетел в Берлин. В этот же день в «Правде» появилось сообщение о том, что накануне был подписан советско-германский договор о ненападении. В этом же номере опубликован текст договора.

Английская и французская делегации в последний раз встретились с советской делегацией 25 августа 1939 года. Ошеломленные подписанием советско-германского договора о ненападении, руководители западных миссий спросили, не хотят ли русские «продолжить обсуждение». Ответ Ворошилова был окончательный.

«Ввиду изменившегося политического положения, — сказал он, — нет смысла продолжать обсуждение». Почему английские и французские офицеры находились еще два дня в Москве в ожидании этого неизбежного ответа, можно объяснить только шоком и смятением в Париже и Лондоне.

Хрущев в своих воспоминаниях пишет о реакции Сталина на подписанный договор.

«Сталин… правильно оценивал значение этого договора и понимал, что Гитлер хочет нас обмануть, перехитрить. Он считал, что мы его перехитрили, подписав договор;.. Он буквально ходил гоголем. Он ходил, задравши нос, и буквально говорил: «Надул Гитлера, надул Гитлера!».

По вопросу о Польше Сталин сказал, что Гитлер нападет на Польшу, захватит ее и сделает своим протекторатом. Восточная территория Польши, населенная белорусами и украинцами, отойдет к Советскому Союзу. Естественно, что мы были за это, хотя чувство было смешанное. Я чувствовал, что Сталин это понимал. Он говорил: «Тут, знаете, идет игра, кто кого перехитрит, кто кого обманет».

ДВОЙНАЯ ИГРА

Начальник немецкой военной разведки (абвера) адмирал Вильгельм Канарис вел двойную игру: с одной стороны, он содействовал осуществлению планов Гитлера, а с другой — поддерживал связь с английской и американской разведками и передавал им некоторые сведения о намерениях правящей верхушки фашистской Германии.

Гитлер и его партия стали в Германии главной силой. Канарису ничего не оставалось, как выискивать новые средства для обуздания Гитлера, не раскрывая себя при этом слишком явно. Его служба шла своим чередом. В рабочее время он и его заместитель Ганс Остер встречались с узким кругом людей. Некоторые из них присоединились к адмиралу в начале, войны. В то время начальник абвера вел подробный дневник событий. Он писал его от руки, затем диктовал своей секретарше, печатавшей его в двух экземплярах. Один из них он оставлял у себя, другой хранил в служебном сейфе.