Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

сердцѣ, серебро на моей головѣ…“¹). Вѣроятнѣе всего, раньше онъ и на самомъ дѣлѣ имѣлъ при себѣ какіе-нибудь металлическіе предметы. Указаніе на употребленіе въ оберегѣ желѣза сохранилось въ сборникѣ XVII в. Тамъ заговоръ „отъ деревъ“ предписывается читать, „стоя на желѣзѣ да на камені, а в руках держат желѣзо да камен“. Въ самомъ заговорѣ высказывается пожеланіе: „И ребра моі былі бы мѣдные и кості булатные, a тѣло б мое было каменное“²). Аналогичный заговоръ находимъ и у латышей: „Я родился желѣзнымъ ребенкомъ отъ стальной матушки; я надѣлъ желѣзную свитку, стальную шубку…“³). Сборникъ XVII вѣка рекомендуетъ, читая заговоръ противъ недруга, становиться на незыблемый камень и обводить вокругъ себя кругъ топоромъ, къ которому подвязано огниво⁴). Чтобы оградить отъ злого вліянія ребенка, безушей иголкой обводятъ вокругъ подушки, на которой спитъ ребенокъ, 3 раза и оставляютъ ее гдѣ-нибудь въ подушкѣ. При этомъ читаютъ заговоръ: „Горожу огороду кругомъ этого р. б. младенца (имя) отъ земли и до неба, обкладну, булатну, желѣзну, каменну, чтобы не брали прицы, призоры, людскіе оговоры, люди посторонны и отцовы-материны худыя думы. Во имя Отца… Аминь“⁵).

Едва ли подлежитъ сомнѣнію, что ношеніе на себѣ колецъ, цѣпей и т. п. является не чѣмъ инымъ, какъ стремленіемъ создать вокругъ себя „желѣзный тынъ“. Для успѣха въ кражѣ надѣваютъ на себя кольцо, снятое съ покойника⁶). Если съ невѣсты во время свадьбы снять кольцо, то тѣмъ самымъ ее можно испортить⁷). Ношеніе женщинами цѣпей вокругъ шеи распространено на Кавказѣ⁸). Подъ этимъ обычаемъ, несомнѣнно, кроется вѣра въ спасительную

251

силу цѣпей. Героиня поэмы Джонсона о св. Георгіи — Сабра сохраняетъ свою дѣвственность при помощи золотой цѣпи, обверченной вокругъ шеи¹). Однако иногда повязываютъ вокругъ шеи предметы и не металлическіе, но все же почему-то обладаюшіе той же магической репутаціей. Въ Воронежской губ., провожая жениха съ невѣстой въ храмъ, перепоясываютъ ихь по брюху сѣточкой, снятой съ рыбачьихъ вентерей: къ перепоясаннымъ такъ колдунъ никогда не прикоснется²). У пермяковъ женихъ передъ вѣнцомъ опоясывается по голому тѣлу лыкомъ, въ убѣжденіи, что лыко защищаетъ отъ колдуновъ³). Интересно съ этими фактами сопоставить французское названіе беременной женщины — femme enceinte, что буквально значитъ „огражденная женщина“. Вѣроятно, и французы знали обрядъ опоясыванія, и, можетъ быть, беременныя женщины у нихъ носили вокругъ тѣла цѣпи, какъ это иногда дѣлаютъ женщины въ Сибири⁴). Но русское знахарство практиковало, очевидно, и другіе способы созданія тына вокругъ человѣка. Въ человѣческихъ оберегахъ самая простая формула тына почти всегда уже оказывается сросшейся съ мотивомъ „ключа и замка“.

„У меня раба Божія (имя рекъ) есть тынъ желѣзный. Замкнусь и запрусь двѣнадцатью замками и ключами, вѣкъ по вѣку, и отъ нынѣ и до вѣка“⁵).

Возможно, что смѣшеніе этихъ двухъ мотивовъ пошло отъ смѣшенія породившихъ ихъ обрядовъ. Запираніе замка при человѣческомъ оберегѣ мы уже видѣли. A выраженіе „у меня… есть тынъ желѣзный“ (а не вокругъ меня), заставляетъ предполагать, что дѣйствительно у человѣка былъ какой-то тынъ желѣзный. Вотъ мы и посмотримъ теперь, не даютъ ли тексты заговоровъ какихъ-нибудь указаній на характеръ этого тына. Въ одномъ оберегѣ отъ притокъ и призоровъ говорится:

252

„И взойду я рабъ Божій (имя рекъ) на Сіонскую гору, и стану я рабъ Божій (и. р.) на желѣзномъ току подъ мѣднымъ потолкомъ…“¹).

На Сіонскую гору можно и не подыматься. Молитва отъ нечистой силы просто говоритъ:

„Огородзи яго, Господзи, каменною сцяною и накрый яго, Господзи, горячую ско’родою, подмосьци яму, Господзи, зялѣзную доскою. Тоды яго вѣдзьма-чародзѣйница име́ць, якъ каменную сцяну илбомъ пробъѐць, горячую ско’роду языкомъ пролижець, зялѣзную доску ногою проломиць²).

Здѣсь уже намъ встрѣчаются предметы не столь не обыкновенные, какъ токъ желѣзный, потолокъ мѣдный; дѣло идетъ о болѣе простыхъ вещахъ: вмѣсто тока — только доска желѣзная, вмѣсто потолка — сковорода. Пойдемъ далѣе — не найдемъ ли еще какихъ указаній.

„И становлюсь я рабъ Божій (и. р.) въ горшокъ и въ котелъ желѣзный, отыкаюсь кругомъ себя раба Божія (и. р.), въ тридесять тыновъ желѣзныхъ, и замыкаюсь въ тридесять замковъ желѣзныхъ отъ своихъ супостатовъ…“³).

Оказывается, что и безъ желѣзной доски можно обойтись. Достаточно просто стать въ котелъ желѣзный. Далѣе -

„Становлюся я раба божія и заговарююся и замовляюся отъ чаровника. Становлюся на мѣдзянымъ тазу, закрываюся золотымъ тазомъ, обгораджива́юся зялѣзнымъ тыномъ, замыкаюся тридзевяць замками“ и т. д.⁴).

Вотъ свидѣтельства текстовъ; всѣ они указываютъ въ одномъ направленіи. Человѣкъ, вѣроятно, становился на сковороду, въ котелъ, тазъ и накрывался тазомъ, сковородою и т. п., изображая такимъ образомъ вокругъ себя тынъ желѣзный и потолокъ желѣзный и совершенно не думая ни о какихъ зоряхъ и небесахъ. Употребленіе въ свадебныхъ оберегахъ сковороды — явленіе довольно распространенное.

253