Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 07

«20 июня 1997 года мы отправили сыночка Алешеньку в Российскую армию. Разве надо говорить, как мать любит своего ребенка? Все в нем мило и дорого: как ходит, как спит и как молчит. Дороже детей нет никого и ничего на земле. Уверена, каждая мать со мной согласится. Запоминаются мельчайшие детали, связанные с рождением и воспитанием ребенка: вот он сказал первое слово, вот первый раз встал на ножки… На руках их носим, за руку водим, в школу провожаем. Никто нас не спросит: тяжело ли, есть ли еда, одежда, чтоб детей вырастить? Но вот приходит время и нашими детьми начинают командовать чужие дяди, и они уже сами себе не хозяева, и матери их не могут защитит.

Сын из армии писал, но писал как-то скупо. После прочтения каждого его письма оставалась какая-то тревога, словно он что-то хочет, но боится сказать. 12 апреля я получила письмо от врача психоневрологического отделения Хабаровского госпиталя. Я заказала переговоры с госпиталем, и мне сказали, что у моего сына психическое заболевание, он будет комиссован и его привезут через две недели в нашу областную больницу.

Так они несколько недель обещали мне, что скоро отправят его домой. 8 июня я вылетела из Свердловска в Хабаровск. Конечно, очень трудно описать, в кого превратился мой сын: он стал похож на скелет. Но, боже мой, что сделали с его душой! В госпитале, находясь под действием успокоительных, он ответил на все мои вопросы о службе. Первое, что он испытал, – это голод, второе – постоянные унижения со стороны сержантов. Били за все и жестоко. Неправильно надел сапоги – бьют, не так перезарядил автомат – бьют, не выполнил молниеносно задание – бьют, да так, словно убить хотят. Однажды, когда он, будучи голодным, осмелился выпить два стакана киселя, сержант бил его головой о стену. А ведь от постоянного голода ребята становятся заторможенными, а любое промедление – избиение. Один раз он подошел к повару и, превозмогая стыд, сказал, что сильно хочет есть, но тот на него лишь наорал. Наши дети не только теряют чувство собственного достоинства от постоянного голода и унижений, их превращают в моральных уродов, а мы не можем помочь своим мальчикам. Пока я была в госпитале, то насмотрелась на ребят, поступивших туда сразу после армии: потерян вес на пятнадцать и более килограммов, целый букет всевозможных заболеваний… Они беззащитны перед произволом вышестоящих.

Мой сын Алеша стал шизофреником. Вся моя жизнь разбита, меня не радуют ни день, ни ночь. Вся наша семья страдает, мы не можем жить как прежде, а главное – никто за это не ответит. Как жить дальше, где взять силы?! Надежда Ивановна Новокшинова».