«Семь лет назад схоронила я Славочку, сыночка моего. В его смерти виновата я, и только я. Теперь живу я одна-одинешенька. Есть у меня внучка Вероника, но ее сноха увезла к себе домой на Украину. Тяжело мне обо всем вспоминать, но я должна это сделать, ведь, может быть, прочитав мое письмо, кто-то одумается и не повторит моей ошибки. Наталья Ивановна, Вы в своих книгах не только учите нас нужным молитвам и заговорам, но и дарите надежду на лучшую жизнь тем, кто давно ее потерял. Ваши книги – все равно что материнское плечо, к которому каждый может прислониться, поплакать всласть, рассказав о наболевшем, и быть уверенным в том, что его поймут и не осудят.
Когда я читаю письма незнакомых мне людей, я искренне жалею их и молюсь за них. Может быть, и меня кто-нибудь пожалеет и помолится за меня, грешницу.
Вот уже скоро семь лет, как я просыпаюсь среди ночи, смотрю на фотографию сына и терзаюсь страшным чувством вины. Ведь это я довела его до самоубийства. Характер у меня властный, все время мне нужно на своем настоять, поэтому я всегда принимала решения за сына. Сколько он девушек ко мне ни приводил, ни одна мне не нравилось: эта глупая, эта нахальная, эта курит, эта некрасивая или, наоборот, слишком красивая, а значит – будет изменять, и так далее.
Но вот появилась Аня. По тому, как сын смотрел на нее, как собирался и бежал на свидание, я сразу поняла, что он влюблен по уши. Только за это я и невзлюбила будущую сноху. Я попробовала остудить пыл сына, но он неожиданно дал мне отпор, заявив, что решил жениться, и все тут! А мне уже виделось, как она сядет моему сыночку на шею. Меня бесило, что он тратит столько денег на цветы и подарки. Я думала: «Если бы она его действительно любила, то не позволила бы пускать деньги на ветер. Ведь он их не ворует, а зарабатывает тяжелым трудом».
После свадьбы они стали жить со мной. Своего отношения к снохе я не скрывала, и мы с ней часто ссорились. Затем она забеременела, и я вместе с ней стала ненавидеть еще не родившегося ребенка. Мне казалось, что таким образом сноха собирается еще крепче привязать к себе моего сына.
После родов сноха не пожелала возвращаться к нам в дом, и сын ушел с ней. Я немедленно выписала их из квартиры, чтобы она впоследствии не могла наложить на нее лапу. В том, что я их когда-нибудь разведу, я не сомневалась ни минуты. Я представляла себе, как сын, соскучившись по моей заботе, по моим разносолам, быстро поймет, что его жена ни на что не годится. Как же я бесновалась, когда я узнала от людей, что у них все хорошо: внучка ухожена, в доме чисто и красиво, а они счастливы и любят друг друга! Мне бы тут остановиться, одуматься, но нет, подвел меня мой поганый характер! Я подговорила одну свою знакомую, и она, встретив Славочку, сказала, что я тяжело заболела и врачи говорят, что долго я не протяну.
Я хорошо знала своего сына – сердце у него всегда было доброе, – так что все верно рассчитала. Он тут же прибежал ко мне и увидел, что я лежу в постели, а на прикроватной тумбочке полно лекарств. Я специально в комнате несколько раз брызгала валерьянкой.
По тому, каким расстроенным выглядел сын, я поняла, что он чувствует себя виноватым. В надежде дожать его я слабым голосом сказала: «Ничего, сынок, лишь бы тебе было хорошо… Когда помру, тогда, может, поймешь, что я только тебя любила».
Потом он переехал ко мне, чтобы ухаживать за мной. Сноха и внучка с ним не поехали. Я все время стонала и делала вид, что нахожусь в забытьи. Сын вызывал врачей, а те лишь руками разводили, не понимая, почему мне так плохо. Когда они уходили, я жалобно стонала: «Кому мы, старики, нужны, чтобы нас лечить? Для молодых-то в больнице мест нет».
Сын говорил, что все равно заставит врачей положить меня в больницу и назначить лечение. Но я заклинала его дать мне умереть дома, а не среди чужих людей. Иногда сын бегал проведать своих, а я перед его возвращением ложилась на пол у кровати – вроде как упала… Поднимая меня, он плакал и просил прощения за то, что уходил. А у меня из глаз лились счастливые слезы.
«Брось меня, сынок, иди к жене, – просила я слабым голосом. – Я уж свое отжила, а вам еще жить да жить…»
Так прошло несколько месяцев. Я видела, как сын нервничает, ведь сноха наверняка ругала его за то, что он оставил ее с ребенком одну.
«Иди, разве я виновата, что долго не умираю», – притворялась я.
И сын конечно же оставался. В конце концов сноха выставила его из дому, а потом уехала к родителям, забрав ребенка. Сына она даже в известность не поставила. Так я добилась своего.
Вскоре Аня вышла замуж. Сын мой, когда узнал об этом, сильно переживал, а я его утешала: «Была бы она порядочной женщиной, то так бы не поступила. Нечего тебе жалеть!»
Однажды сын вернулся домой в неурочный час. Я его так рано не ждала и весело болтала по телефону с приятельницей. Речь как раз шла о моей победе над Аней. Я поняла, что не одна в комнате, когда уже закончила разговор. Сын все слышал.
«Я тебя ненавижу, – только и сказал он. – Ты мне всю жизнь сломала, лишила меня жены и дочери».
На другой день он покончил жизнь самоубийством.
Наталья Ивановна, наверное, прочитав мое письмо, Вам стало противно. Теперь я и сама себя ненавижу, но уже слишком поздно».
