Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 20

Встану я, раб Божий, благословясь,

Пойду из дома, перекрестясь,

В чистое поле, под Солнце красное,

Под Луну ясную,

Под чисты звезды,

Мимо Болотовых костей, могил.

Как Болотовы кости не трухнут,

Не гнутся, не ломаются и не сгибаются,

Так чтобы и у меня, у Божия раба (имя),

Мужской корень не гнулся,

Не ломался,

Против женской плоти не сгибался.

И хотя, хотел, протиси не спросите,

Памятные кости поминали и отпевали,

А мою мужскую плоть эти слова поднимали.

Возьму я, раб Божий (имя),

Свой червленый вяз,

Споро, борзо пойду в чисто поле,

Ажно и един бык идет

И свой рог прямо несет.

Бык-третьяк, три года проходил,

Никто не сломал

И не испортил его бычьих жил.

Он, заломя голову,

Смотрит на небесную высоту,

На красное Солнце и на светлую Луну.

И пойду я, раб Божий,

Со своим червленым вязом

И ударю я быка-третьяка

По его рогу своим червленым вязом.

И как тот рог не гнется, не ломается,

Против женской плоти не сгибается,

А хочет и берет,

Так своей головы мой червленый вяз не согнет.

Отныне и довеку.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Три ложки супа из петуха

Из рассказа Ануфриевой Г. П.: «Мой сын Володя с седьмого класса дружил со своей одноклассницей. Валя была обычной девушкой, я не находила в ней ни особой красоты, ни каких-либо талантов. Да и мне этого было не надо, главное, чтобы она нравилась моему сыну. Конечно, если честно, я всегда недоумевала, почему он обратил внимание именно на нее. Училась она на двойки и тройки. Одевалась безвкусно, красилась нелепо, а ведь в их классе были куда более интересные девчата. Одна девочка даже посвящала ему стихи и посылала нам по почте. Володя наш учился хорошо. Интересовался музыкой и поэзией. Был победителем городских олимпиад, и вдруг эта Валя! Но тем не менее я никогда не пыталась говорить сыну плохо об его избраннице. В 17 лет Валя сделала от Володи аборт. Узнала я об этом очень просто. Она пришла к нам и попросила у меня денег на аборт. Я стала ее отговаривать, говорила ей, что если уж у них любовь, то можно и сыграть свадьбу. Но на это Валя мне сказала: „Тетя Галя, я что, ненормальная, чтобы с этих лет стирать пеленки? Я еще хочу для себя пожить. Ну залетела, и что с того, с кем не бывает, сейчас аборты делают безболезненно“.

Тогда я спросила ее: "А мама знает о твоей беременности?" "Нет, – сказала она, – да и ни к чему ей это знать, это мое дело".

Я попыталась говорить об этом с сыном, но он ответил, что это не его решение, а Валентины. Потом он ушел служить в армию. А Валю я видела гуляющей с другими ребятами. Естественно, я об этом сыну писать не стала – зачем ему переживания? Я боялась, что он застрелится или еще что-нибудь натворит, ведь в жизни всякое бывает. Наконец Володя вернулся домой. С вокзала он зашел сперва Вале, и к нам они пришли вместе.

Через две недели Володя сказал, что они с Валей подали заявление в загс. Я взяла ссуду на работе и стала готовиться к их свадьбе. Были куплены фата, платье, костюм и обручальные кольца. И вот тут кто-то рассказал Володе о том, что Валя спала с его другом и даже успела сделать от него аборт.

После этого Володя заявил мне, что свадьбы не будет. Вечером прибежала Валя и стала мне выговаривать, что это я настроила Володю против их брака. Сперва я перед ней оправдывалась, но потом разозлилась за ее истерический тон и тоже стала на нее кричать, говоря ей, что она могла бы потерпеть и не лазить в постель к его друзьям.

Тут пришел сын. Увидев мое заплаканное лицо, он выгнал ее, сказав: "Пошла вон, шлюха". Валя, естественно, ушла.

А через месяц мой сын познакомился с Таней. Это была абсолютная противоположность Валентины. Таня училась в вузе, знала языки, играла на фортепиано и была очень милой девочкой. Спустя еще три месяца они сказали мне, что под Новый год планируют свадьбу.

Нужно ли говорить, как я была счастлива и довольна.