«Уважаемая Наталья Ивановна, я очень люблю Ваши книги и читаю их уже давно, но пишу Вам впервые. Скажу прямо, я долго думала, прежде чем решиться написать Вам: не хотелось бы, чтобы Вы решили, будто я не в своем уме. Мне тридцать восемь лет – старческий маразм исключен, я педагог, никогда не стояла на учете в психдиспансере.
Примерно год назад я ходила на кладбище навестить могилу мамы, и там ко мне подошел какой-то старик. Был он неопрятным, и я подумала, что это нищий, который сейчас начнет просить деньги, но старик внимательно посмотрел на меня, а потом сказал: “Помогите мне отвязаться от мертвого духа”. Естественно, я решила, что он ненормальный. Мне стало не по себе и захотелось отвязаться от старика, но нагрубить ему и прогнать я не могла – пожилой человек, к тому же больной. Тогда я спросила его, чем конкретно могу ему помочь, рассудив, что старик выговорится и отстанет, а я спокойно пойду домой. Сделав вид, что верю всему, что он говорит, я принялась слушать. “Понимаешь, дочка, – сказал он, – вот уже девять лет, как меня преследует дух моей покойной жены. При жизни она любила выпить, я же страсть как пьяных не люблю. Если бы не жалел ее, давно бы из дому выгнал или сам ушел. Но она чуть что хваталась за лезвие или веревку и грозилась себя порешить. Вначале я каждый раз сильно пугался, тем более что однажды она действительно залезла в петлю. Я еле-еле ее тогда откачал. А потом мне все это надоело – и гулянки бесконечные, и ее пьяные угрозы. И вот как-то она снова схватилась за веревку, а я не выдержал и в сердцах крикнул: “Да удавись ты уже, сил на тебя смотреть нет. Все равно конец у всех один”. Я ушел хлопнув дверью, а она – повесилась. Милиция меня не беспокоила – все соседи знали, что моя жена чуть что в петлю лезла, и дали соответствующие показания.
После похорон жены я стал замечать, что кто-то в мое отсутствие в доме бывает: то чашку найду разбитой, то постель разобранной… В общем, стал я за домом следить. Уйду, спрячусь в кустах и сижу. Бывало, целый день так сидел, но ничего подозрительного не замечал. А в дом зайду – и опять понимаю, что кто-то тут хозяйничал.
А потом появилось у меня чувство, будто рядом со мной моя Полина ходит: то тень в углу мелькнет, то стакан вдруг упадет ни с того ни с сего. Знаешь, от нее каждый раз холодом могильным тянуло.
Дальше – больше: стал я ее не только слышать, но и ясно видеть. Сил уже нет ее присутствие выносить: при жизни меня мучила, так и после смерти в покое оставить не хочет вздорная баба. Вот и научили меня люди добрые, как от нее отвязаться. Помоги мне, дочка, возьми ее платок. Мне сказали, что после этого она от меня отстанет”.
Дед протянул мне платок, а я, глупая, взяла. Подумала еще: “Ну что с психа взять? Может, хоть так успокоится и отстанет”. Платок этот я решила выбросить по дороге домой. Когда я уходила, то слышала, как старик бормотал: “Хороший платок, она в нем умерла, но похоронил я ее в новом. А этот ты забери, освободи меня от нее”.
Отойдя от деда, я положила платок возле дерева и пошла к выходу, и вдруг мне показалось, что за мной кто-то идет и тяжело вздыхает. Я оглянулась, но рядом никого не было. И вот с этого дня в моей квартире стал регулярно кто-то бывать: везде я замечаю присутствие незваного гостя. На постельном белье появились какие-то странные пятна, у двух чашек из нового сервиза оказались отколотыми ручки, шнурки на моих ботинках каждый раз оказываются связанными друг с другом, а с пальто кто-то постоянно с мясом срывает пуговицы. Ночью кто-то хлопает дверцей холодильника и гремит посудой.
Уходя утром на работу, я всегда аккуратно заправляю постель, но с появлением незваного гостя я каждый вечер обнаруживаю измятую подушку и сброшенное на пол одеяло, как будто кто-то спал на моей кровати.
Вообще я могла бы долго рассказывать о том, что происходит в моем доме, но ни к чему это, думаю, Вы и сами обо всем догадываетесь. Ключей моих ни у кого нет. Мама давно умерла, теперь я живу одна, ни мужа, ни детей у меня нет».
