«Избушка была нежилая, дверь рассохлась и болталась на одной петле. Рыжеволосый парень присел на единственную в доме табуретку и огляделся. На стенах висела паутина, разбитое окно прикрывала полуистлевшая тряпка, тихо покачивающаяся на ветру. Вместо кровати в углу стоял грубо сколоченный топчан, на котором валялось разодранное одеяло.
Вздохнув, парень стал стягивать с ног мокрые сапоги. Еды не было – последний кусок хлеба он доел еще днем, – и, чтобы не думать о пище, парень решил лечь спать. Скинув одеяло на пол, он лег на топчан прямо в одежде.
Несмотря на усталость, заснуть парень долго не мог. Прикрыв глаза, он думал о том, что с ним приключилось… Их студенческий отряд направлялся на строительство железной дороги. Время от времени машина тормозила, и студенты врассыпную устремлялись в лес, каждый по своей нужде. То ли Андрей отравился чем-то, то ли его просто растрясло, но по дороге у него сильно заболел живот. Когда на очередной остановке, “управившись”, студенты вернулись в машину, никто из них не заметил отсутствия товарища. Натягивая брюки на ходу, Андрей кинулся из леса вслед за уходящей машиной, но крики его заглушил рев мотора. Парень остался в лесу один. Сперва он шел по дороге, надеясь, что кто-нибудь из ребят его хватится и машина вернется за ним. Дойдя до развилки, он постоял в раздумье, а потом отправился по той дороге, на которой, как ему показалось, отчетливее других проступали следы колес. Ему страшно хотелось есть и пить. Кусок булки, случайно завалявшийся в кармане, ситуацию не спасал. Дорога петляла – шла то полем, то лесом – и наконец привела в лесную чащу, где вряд ли бы смогла проехать машина.
Смеркалось, и в лесу становилось совсем темно. У Андрея промокли и болели ноги, но он обреченно шел вперед, так как не видел другого выхода. И тут он заметил избушку…
Лежать на топчане было неудобно и холодно, но Андрей утешал себя тем, что ночь пройдет быстро, а утром, отдохнувший, он пойдет искать верную дорогу, которая должна-таки вывести его к какому-нибудь поселку. Там он рассчитывал дозвониться до руководителя своего отряда. Думая так, он невольно успокоился и постепенно погрузился в тяжелый сон…
Сквозь сон ему слышался чей-то осторожный, еле слышный шепот, постепенно переходящий в негромкий разговор. Один голос явно принадлежал девушке, а другой, хрипловатый, – старухе.
Еще не проснувшись до конца, Андрей повернул голову и увидел, что комната в домике абсолютно изменилась. Стены были обиты шелком, а на окнах висели тяжелые портьеры. Посреди комнаты стоял стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный различной едой. На середине стола высился старинный серебряный подсвечник, в котором горели толстые витые свечи.
Запах съестного щекотал ноздри, а рот наполнялся голодной слюной. Андрей, приподнявшись на локте, не отрываясь смотрел на заставленный яствами стол. Голод не давал ему мыслить здраво, иначе бы Андрей обязательно задался вопросом, откуда в полуразвалившейся избушке могли взяться жареный поросенок, курочка, горка блинов и янтарный сыр. В хрустальном графине отражался огонь свечи, а красное вино манило так, словно студент не ел и не пил по крайней мере целую неделю.
“Садись ешь”, – задребезжала старуха, а девушка молча встала и поставила еще один прибор. Андрей жадно накинулся на еду, запивая яства сладким, ароматным вином. Постепенно по телу разлилась приятная слабость, и у него появилось такое чувство, словно он пришел в дом, где его любили и давно ждали. Сытно поев, он откинулся на спинку стула. Прямо напротив него сидела удивительной красоты девушка. Когда она улыбалась, ее белоснежные зубки поблескивали как жемчуг, два выбившихся из прически локона, подчеркивая лебединую шею, опускались на высокую грудь. Одежда на девушке была старомодной и богатой, на тонких пальчиках блестели и искрились крупные, но изящные перстни. Старуха подлила парню вина, и он, благодарно кивнув ей головой, выпил рюмку до дна.
“Пойдем погуляем”, – мягким голосом сказала девушка, и Андрей немедленно встал из-за стола. Она обвила его за шею одной рукой, и они бок о бок вышли на улицу. Никогда еще Андрей не видел такого прекрасного сада. Легкий ветерок играл с кустами роз, и воздух, казалось, был пропитан ароматом цветов.
“Я знаю, тебя зовут Андрей, – сказала девушка и добавила: – А я – Татьяна. Пойдем, я покажу тебе дом, где я живу”. Хмельная беспричинная радость охватила Андрея, он не мог оторвать взгляда от точеного профиля идущей рядом с ним девушки. “Вот здесь я живу”, – изящным жестом приподняв руку, указала Таня, и Андрей увидел необычайной красоты дом. Оградой ему служили розовые кусты. Мраморные ступеньки взбегали к тяжелым дубовым дверям… Такую красоту Андрей видел только в книгах сказок. Таня заглянула Андрею в глаза, словно хотела что-то сказать, но никак не могла решиться. “А чей тот дом?” – спросил Андрей: ему вдруг стало интересно, кому принадлежит “избушка”. “Тот – моей бабушки”, – рассеянно ответила Таня, словно думая о чем-то своем… Небо с каждой минутой становилось все светлее и светлее, заалел горизонт, и Таня, зябко передернув плечами, тихо сказала: “Подожди меня здесь, я только накину шаль и приду. Присядь”. Она мягко усадила его на красивую резную скамейку. Захмелевший от вина Андрей и сам не заметил, как задремал. Очнулся он от того, что страшно замерз. Оглядевшись, он с изумлением увидел, что сидит на старой разбитой могильной плите. Вокруг него тихо шелестел лес, и было совершенно непонятно, как мог он оказаться здесь, на старом, заброшенном кладбище. К вечеру следующего дня Андрей вышел к селению, и все, кто видел его, удивлялись, отчего у такого молодого парня так много седых волос».
