Заговоры ЦРУ

Вскоре после прибытия Малрони в Конго в контакт с ним вступил QJ/WIN, агент ЦРУ, бывший преступник-рецидивист. В конце 1960 года один из оперативных агентов Хеджмэна предложил QJ/WIN связаться с «исполнительной группой» (телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 7.12.60).

Малрони, вероятно, не был в курсе готовившегося убийства. Знали ли об этом плане агенты QJ/WIN и WI/ROGUEL, установить гораздо труднее. […]

В следственной комиссии Малрони заявил: «Меня вызвал к себе Биссел и предложил отправиться в Конго, чтобы устранить Лумумбу (…)».

Вопрос: Что, по вашему мнению, он имел в виду под словом «устранить»?

Малрони: Убить и тем самым устранить его влияние. Вопрос: Из чего вы исходили, интерпретируя его замечания? Из каких его слов явствовало, что он говорит об убийстве, а не просто о нейтрализации каким-либо другим способом?

Малрони: Речь шла не о нейтрализации (…), весь смысл нашего разговора ясно указывал на то, что речь идет об убийстве […]. Я сказал ему, что ни в коем случае не буду участвовать в убийстве Лумумбы. Он мне ответил, что хочет, чтобы я переговорил с Джозефом Шейдером.

По свидетельству Малрони, «трудно себе представить, чтобы Биссел мог руководить подобным делом без личной санкции Аллена Даллеса»:

«Я считал, что в столь важном деле он опирается на Даллеса, но со мной он об этом не говорил и не ссылался на высшие инструкции».

С Шейдером Малрони встретился очень скоро. Он «был уверен, что Биссел предупредил Шейдера о том, что он, Малрони, его посетит». Шейдер сказал ему, «что располагает четырьмя или пятью смертоносными средства¬ми, чтобы избавиться от Лумумбы (…). Одно из средств предполагало использование вируса, другие — яда». Шейдер «не обмолвился о своем пребывании в Конго и о том, что он переправил туда химическое средство».

После разговора с Шейдером Малрони снова встретился с Бисселом:

«Я сказал ему, что не хочу участвовать в убийстве Лумумбы (…) и категорически отказываюсь быть привлеченным к покушению […]».

Когда, после дачи показаний, Малрони предложили сообщить дополнительные сведения, он рассказал о том моральном климате, в котором все это происходило: «Все, кого я лично знал, действовали добросовестно. Я думаю, что они руководствовались, возможно, не своими убеждениями, но своим пониманием патриотизма. Они считали, что это в высших интересах Соединенных Штатов. Думается, мы ведем себя чересчур по примеру «добропорядочного жениха», когда соглашаемся делать все то, чего требует от нас хозяин, утверждая, что это правильно. Они вовсе не испорченные люди. Но таким путем можно совершить большую ошибку (…). Все это до того непорядочные дела, что поручать их нужно только людям порядочным. Вот единственный способ спасти репутацию ЦРУ и вернуть доверие к безупречности его контактов… Разведчик… должен быть щепетилен и обладать высокой нравственностью… Он должен быть безупречен… Разведчики должны в высшей степени сознавать значение морального фактора в разведывательной операции». Давая свои показания, Малрони кратко резюмировал свое этическое неприятие покушения на жизнь Лумумбы: «Убийство растлевает».

Во время одной из двух своих бесед с Бисселом по поводу Лумумбы Малрони высказал предположение, что, поскольку «заговор об убийстве был составлен в округе Колумбия, он подпадает под действие федерального закона». Биссел «как бы между прочим» отклонил такую возможность.

Несмотря на отказ участвовать в убийстве, Малрони согласился выехать в Конго, с тем чтобы «нейтрализовать» Лумумбу как «фактор политический»:

«Я сказал, что поеду и меня не смущает ни задача вызволить Лумумбу из-под опеки ООН, ни даже возглавить операцию с целью нейтрализовать его деятельность, противоречащую интересам Запада, противоречащую, как я считал, американским интересам».