Заградотряд Его Величества

Спустя два часа Бенкендорф ушел, оставив после себя едва уловимый запах сгоревшего пороха и несколько папок с бумагами. Это у нас называется «кратким экстрактом голоса народа». Ведомство Александра Христофоровича тщательно изучает поступающие на высочайшее имя письма и прошения, а ко мне уже попадают те из них, которые невозможно решить в рабочем порядке. Изобретения, например, или многочисленные прожекты канала между Волгой и Доном. Тех только за прошлый год поступило больше тридцати штук.

Не обходилось, разумеется, и без курьезов. Совсем недавно саратовский купец первой гильдии Моисей Ильясович Прохорчук предложил использовать в качестве двигателя морских и речных судов особую машину, работающую на невидимой эфирной субстанции. Все бы ничего – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками, но изобретатель попросил выделить из казны семьсот тысяч рублей, гарантируя результат не более чем через пятнадцать лет.

Поначалу я и собирался отмерить купчине эту самую пятнашку с отбыванием в военно-строительном батальоне, но обязательное в таких случаях тщательное расследование удивило. Оказалось, что господин Прохорчук изобрел электродвигатель и ветрогенератор и уже подумывал над устройством электрической лампочки. Семьсот тысяч, конечно, не дали, но вот уже месяц, как в Московском университете появился новый декан нового электротехнического факультета. Может быть, что-то получится, и первые «лампочки Ильясовича» загорятся в домах намного раньше?

Но большинство изобретений так или иначе касалось вооружения или военной техники. Наверное, русский человек так устроен, что, желая сделать сеялку или конную жатку, он в итоге получает танк, способный выполнять некоторые сельхозработы. Так, например, на Выксунском казенном заводе первый в мире паровой трактор немедленно оснастили картечницей и пятью ракетными станками. Пусть будут!

Голос за спиной прозвенел колокольчиками, согревая душу:

– Я не помешаю?

Императрица всегда появляется после ухода Бенкендорфа. Минут через двадцать, чтобы мысли в моей голове успели приобрести определенный порядок, но окончательное решение еще не сформировалось.

– Ты никогда не можешь помешать, душа моя.

– Спасибо за комплимент. – Мария Федоровна села в кресло и кивнула в сторону папок. – Новости из Франции?

– Ничего нового.

Еще не хватало, чтобы дражайшая супруга начала расспросы про известия от Николая. Если в политических делах я давно научился лгать с самым честным выражением лица, то в семейных пока не всегда получается.

– Вот что думаю… – По лицу императрицы пробегает легкая тень. – Не слишком ли мы щедры, позволяя Наполеону победить англичан почти самостоятельно? Заслуги нашего флота со временем позабудутся, а в памяти останется полководец, приведший армию к победе. Французскую армию, между прочим.

Хорошая и своевременная постановка вопроса. Но именно Марии Федоровне можно на него ответить. Ну не Кутузову же объяснять? Михаил Илларионович поймет, но не оценит. А вот женщины от природы коварны и жестоки.

– Душа моя, а кто тебе сказал, что победит именно Бонапарт? Британия проиграет, это верно, но в остальном ты заблуждаешься.

В это самое время не подозревающий о повышении в чине Мишка Нечихаев занимался тем, что вяло переругивался с кучером дилижанса, требующим вдвое увеличить чаевые. Причиной же столь наглых требований стали новенькие шиллинги, в которых, по уверению англичанина, серебра стало меньше, чем совести у Его Высочества принца-регента. Но не объяснять теперь человеку, что именно эти монеты отчеканены в Сестрорецке, и уж во всяком случае лучше настоящих.

Вопреки ожиданиям, охранник претензии не поддерживал. Наоборот, молчал как рыба и старался держать руки как можно дальше от полагающегося по должности пистолета. Да еще настороженно приглядывал за Мишкиными движениями, немного бледнея при особенно резких жестах. Наконец не выдержал и со всей прямотой старого солдата заявил:

– Джейк, прекрати крохоборничать, его милость прав – шиллинг есть шиллинг.

– А ты не лезь, паршивый падди! – огрызнулся кучер. – Привык нищебродничать в армии…

Договорить он не смог – влетевший в зубы медный почтовый рожок не слишком способствует красноречию. А результатом попытки поднять кнут стал неожиданно прозвучавший выстрел.

Нечихаев посмотрел на упавшего кучера и перевел требовательный взгляд на охранника:

– И как это понимать?

– Я ирландец, сэр, и не люблю англичан, – ответил тот, пряча пистолет, и вдруг перешел на русский язык: – Смерть английским оккупантам! Раздавим британскую гадину! Шон Макгоуэн, сэр!

– Обалдеть! – Высказался наблюдавший за разговором цесаревич Николай. – Он что, местный инсургент?

Видимо, запас русских слов у охранника закончился, так как объяснения последовали уже на английском языке:

– Я прожил в России пять лет, сэр. В плену, разумеется.