Заградотряд

Дальше время пошло очень быстро – почти всю ночь, пугая спящего на кухне Хорта, Чалый, Денис и Кошмар бегали готовить кофе – каждый выпил, наверное, не меньше литра. Ноутбук зависал дважды, порошок в картридже почти закончился, но все было напрасно – мозговой штурм не дал результатов. Было уже почти четыре часа утра, когда обессилевший Кошмар подбросил над головой стопку листков и заорал во весь голос:

– Да нет между этими убогими ничего общего, нет! Ерунда все это! – И понесся вниз за очередной порцией бодрящего напитка.

– Есть! – Денис вскочил, бросился догонять Кошмара. Догнал уже на полпути на кухню и со ступенек бросился к нему на спину. – Ура, я понял. Молодец, Кошмарик!

Кошмар, едва не упавший от неожиданности, завертелся, как конь на родео, пытаясь сбросить с себя седока. Окончательно разбуженный Хорт прыгал вокруг них с недовольным лаем – сами не спят и другим не дают. Идите, вон, во дворе орите сколько хотите.

– В чем дело, юноша? – Чалый возвышался на ступенях ведущей в холл лестницы, словно статуя командора. – «Что» – есть?

Денис, продолжавший обнимать Кошмара за мощную короткую шею, пытаясь удержаться верхом как можно дольше, прокричал в ответ:

– Они все – убогие, как мы только раньше этого не поняли! Все тридцать человек!

Кошмар резко остановился и спросил:

– Ну и что? – А потом подумал и добавил: – И правда, елки, правда! Вот это да!

Забыв про кофе, все рванули обратно в кабинет, первым к финишу пришел Хорт, вторым Денис. Рексы, вежливо пропустив их вперед, столкнулись в дверях, протиснулись, плюхнулись за стол – от сонливости не осталось и следа.

– Смотрите! – Денис почти кричал от возбуждения и восторга. – Анисимова – детдомовка, изнасилована в двенадцать лет, попытка самоубийства. Таранов – весь в долгах, жена ушла, деньги пропали, попытка самоубийства. Круглов – уволен по ложному подозрению в педофилии, снимал стресс шлюхами и подцепил разные болячки. На старости лет, чтобы выжить, пошел работать дворником. Детей он, судя по всему, ненавидел лютой ненавистью. Моторина – две попытки замужества, две попытки самоубийства после двух неудач, потом ребенок-инвалид, сбежавший муж. Тарабрина – родители-алкоголики, братья на зоне, всю жизнь проработала проституткой, детей иметь не могла. Ей вид беременной замужней женщины – как кость в горле, да и брала она, в отличие от других «подпольных» врачей, недорого. И среди всех ваших клиентов нет ни одного, представляете, ни одного обычного, жившего простой, тихой жизнью человека! Так что, Кошмар, ты прав – они, по сути, все убогие люди, их судьба вызывает только жалость. Поэтому-то эти твари и выбрали их – видимо, такие являются легкой добычей.

Кошмар и Чалый переглянулись, потом посмотрели на сияющего, словно новогодняя елка, Дениса.

– Да, скорее всего, так и есть. – Чалый снова перелистывал обтрепавшиеся уже листы. – В самом деле, все они или обижены кем-то до невозможности, или больны. О, а вот и друг наш, – Чалый сунул под нос Кошмару листок, – тот, который от нас в подвале тогда ушел. Самуров Дмитрий Алексеевич – туда же. Жил с матерью-одиночкой, та мужиков в дом без конца таскала, пьянки и все такое. После школы – на улицу, в армию не взяли, так как матери инвалидность дали, а он единственный кормилец. Дальше за наркоту привлекался, за изнасилование несовершеннолетней. И как та баба с ним после такого сошлась… Ну, впрочем, она же и поплатилась потом. Ага, вот еще – тогда все, кроме него, откупились, а ему нечем было, так его в психбольницу сначала сдали, потом забыли. И он там полтора года куковал – документы где-то потерялись. Правда, дурка ему в зачет пошла – но вышел-то он другим человеком. Так что прав ты, Денис, они таких прибитых жизнью себе выбирают, только по каким признакам…

Чалый встал, потянулся с хрустом, взглянул на часы – пятый час утра. Потом глянул на Кошмара и Дениса и поинтересовался будничным голосом:

– Ну что, сейчас побегаем или поспим часок?

– Сейчас, конечно, – буркнул, поднимаясь из-за стола Кошмар. – Через часок ты фиг проснешься, пошли уж. – И направился к дверям.

– У тебя пятнадцать минут, жду внизу. – Это уже относилось к не верящему своим ушам Денису.

Но делать было нечего – в половине пятого утра личный состав Восточной базы во главе с бодрым Чалым с Хортом на поводке проследовал мимо дремавшего в будке перед шлагбаумом и не узнавшего их в предрассветных сумерках охранника.

Удивительно, но пробежка не доконала Дениса, а, наоборот, придала ему сил. Он даже не ожидал, что после бессонной ночи можно быть таким бодрым и свежим. Кроме того, произошло еще кое-что – Денису удалось наконец пробежать, именно пробежать все положенные три километра. Чалый поощрительно хлопнул его по плечу и сказал:

– С завтрашнего дня бегаешь с грузом. Пять килограммов – твой минимум. – И, подозвав Хорта, направился к дому.

В восемь утра Денис докладывал примчавшемуся ни свет ни заря Михаилу Петровичу о своем открытии: