Загробье

Я их ел гладковыбритым ртом.

Собрала мне в дорогу поклажу,

Одарила подземным вином,

Целовала и гладила даже

По одежде гусиным пером.

А теперь я живу и скучаю

По прохладным твоим вечерам,

Осчастливлюсь, когда повстречаю

Поцелуи и рыжий шафран.

В деревянной норе обретаюсь,

Попиваю заваренный чай,

Гармонично с собой сочетаясь,

Я когда-то умру невзначай.

Дом рассыплется в мелкие щепки,

Здесь поставят большой ресторан,

На надгробиях выцветут метки,

Превратится в гербарий шафран.

Я

Я ненавистен каждому и всем,

Плыву от всех не вдоль, а поперёк,

Я умер навсегда и насовсем,

Я жизнь свою для смерти приберёг.

Меня никто не знал, и даже я

Не знал себя ни разу до конца,

Держа себя за рваные края,

Я грел собой холодные сердца.

Не жду приобретений и потерь,

Я умер на нейтральной полосе,

И потому отныне и теперь

Мне ненавистны каждые и все.

Я когда-нибудь оставлю всё это

Я когда-нибудь оставлю всё это,

Я оставлю все мечты и надежды,

Перестану называться поэтом

И уйду куда-нибудь без одежды.

Я пройдусь по миру в марше победном,

Обернувшись некрасивым нарядом,

Я оставлю всё, но, будучи бедным,

Буду счастлив я, ведь будешь ты рядом.

Я никем и нисколько не понят

Заползаю в сырую нору,

Я никем и нисколько не понят,

Если я в понедельник умру,

То в субботу меня похоронят.

Я никем не буду обнаружен

Я никем не буду обнаружен,

Прошлое согнулось пополам,

Потайное вылезло наружу,

Мечется тревожно по углам.

Погружаю тело в атмосферу,

Жидкую и тёплую среду,

Улетаю в космос на Венеру,

Выпрыгну и в вечность упаду.

Не услышу огненного треска,

В снах коротких греясь по ночам,

Отшлифую вечное до блеска,

Время уделяя мелочам.

Кровосток засорен до предела,

В тесных стенах копятся тела,

Никому никак нигде нет дела,

Тянут всех насущные дела.

Никому никто нигде не нужен,

Лица миллиардные в толпе,

Никогда не буду обнаружен,

Сидя в стенах, лёжа в скорлупе.

Я по-тихому уйду

Я по-тихому уйду

В опадающем саду,

Я — завёрнутый в пальто,

Не найдёт меня никто.

Хочет воздуха нутро,

Заперт в собственном метро,

Коридоры и пути,

Только некуда идти.

Сохнут запахи в носу,

Заперт в выжженном лесу,

Ни к чему теперь стареть,

Тело хочет умереть.

Начало во рту вязать,

Столько хочется сказать,

Зимним лесом опаду

И по-тихому уйду.

Я уже не буду по-другому

Я уже не буду по-другому

Ни мечтать, ни думать, ни идти,

Предаюсь я панцирю тугому

На избитом жизненном пути.

Ничего не ранит и не тронет,

Не заставит ахать и страдать,

Не боюсь, что я никем не понят,

Пусть боятся, кто не смог понять.

Постепенно весь разоружаюсь

И вхожу в течение без брызг,

Все меха снимаю, обнажаюсь,

Все надежды разрушаю вдрызг.

На моём измучившемся теле

Растворились шрамы от любви,

Как же вы мне все осточертели,

Я схожу с измученной земли.

Я умер, не дождавшись палача

Я умер, не дождавшись палача,

Когда пришла весна апрельским утром,

И, бросив в окна солнце сгоряча,

Она в меня своим проникла нутром.

Вишнёвый чай я выпил из горла,

Курок дрожал под пальцем наготове,

Моя любовь случайно умерла,

Оставив грязный след в ритмичном слове.

Любовь ушла без шанса на возврат,

Заглохли в сердце ржавые моторы,

Остались только похоть и разврат,

В режиме сна мигают мониторы.

Я умираю, ноги волоча,

В моей подушке вшита кость кошачья,

Я умираю не от палача,

А оттого, что сам себе палач я.

Я умру от несчастного случая

Улыбается ива плакучая,

Раздаётся под окнами смех,

Я умру от несчастного случая,

И несчастье случится для всех.