Загробная жизнь

Ведь среди авторов богословских творений были не только простецы-пустынники (столь немилые сердцу наших Неверов), а люди глубоко образованные, даже философы, обладавшие сведениями по всем отраслям знаний и обладавшие ими в такой полноте, которая нам, теперешним интеллигентам, и не снилась. Для примера укажем на одного из них – св. Василия Великого. Он изучал науки в знаменитой Афинской школе, привлекавшей к себе в то время цвет ума и таланта. Изучил он ораторское искусство, астрономию, философию, физику, медицину, естественные науки. Был красой и гордостью своих профессоров. Но все светские знания не могли насытить его ума, искавшего нечто высшее – небесного озарения – и по окончанию курса он отправился в те страны, где жили христианские подвижники и где он мог вполне ознакомиться с истинно-христианской наукой. Был в Египте, Карфагене, Сирии и Палестине. Там он нашел и духовное руководство, и большое собрание богословских творений, прилежно и долго изучал их…, и побольше был образован, чем многие из нас, нынешних интеллигентов! После долгого отсутствия, возвратясь в Афины, он захотел увидеть своего любимого профессора, который был язычником, чтобы обратить его в христианство (что ему потом и удалось) и тем заплатил ему за все доброе, полученное от него. Долго искал его, наконец, нашел у городской стены, где, по обычаю того времени, профессор рассуждал с другими философами о каком-то важном предмете и никак не мог решить некий замысловатый вопрос. Набросив плащ на лицо, св. Василий прислушивается к спору; потом, оставаясь неузнанным, вступает в разговор, блестяще решает затруднявший всех вопрос и, со своей стороны, задает вопрос своему учителю. Все недоумевают, кто бы мог так отвечать, так возражать знаменитому философу, а учитель говорит: «Это или какой-либо бог, или Василий!», т.е. он хотел сказать, что св. Василий имел разум, превосходивший обычную человеческую мерку ума и в этом отношении приближался к богам. И сочинения таких людей находятся в презрении!..

Неверующие гордо заявляют, что разум не признает сверхчувственного мира, потусторонней жизни, но они забыли, что мудрейший из смертных – Сократ – сознавал, что все, что человек знает и что может понять – ничто в сравнении с тем, чего он не знает и не понимает. И это признание Сократа в немощи человеческого ума имеет всю силу убеждения, потому что мудрец приобрел это сознание опытом целой жизни, посвященной исканию истины. До него философия занималась почти исключительно созерцанием внешней природы, не обращая внимание на мир нравственный. Сократ открывает этот мир, оставляя внешнюю природу, в основании своей мудрости полагает самосознание и в глубине человеческой души находит свидетельство о Боге. Он веровал в Бога Единого, Невидимого, Творца и Промыслителя мира. Бог, по учению Сократа, есть Устроитель и Виновник всего. Он один мудр и пред Его премудростью человеческая мудрость малоценна и даже ничтожна. Язычнику, воспитанному в своей чувственной религии, трудно было возвыситься до идеи о Боге Невидимом. «Да ты не видишь своей души, - говорил Сократ, - которая, однако, господствует над твоим телом, следовательно, можешь сказать, что в тебе нет и ума, и что все ты делаешь случайно. Ясно, что душа царствует в нашем теле, но она невидима. Знай, что невозможно видеть лицо Бога, довольно с тебя видеть дела Его, чтобы поклоняться им и чтить их. Тот, кто устроил и объемлет весь мир, в Ком вся красота и благо, созерцается в своих великих делах, но не видим в Своем домостроительстве. Подумай, что и солнце, которое кажется для всех видимым, не позволяет, однако же, пристально смотреть на себя, и если бы кто с наглостью устремил бы на него глаза – потерял бы зрение».

Такое Божество, возражали Сократу, так высоко и величественно, что не имеет никакой нужды в человеческом поклонении.

«Так что же? – сказал мудрец, - чем выше То существо, Которое удостаивает тебя приносить Ему поклонение, тем усерднее ты Его должен чтить.  Бог, хотя и невидим, - продолжал он, - печется о людях, видит все в мире и все объемлет Своим промышлением». Последнюю мысль Сократ раскрывал с особенной силою и любовью: «Ты согласен, - говорил он, - что твой ум, живя в твоем теле, управляет им как хочет; должен согласиться и на то, что Ум, живущий во всем, - все устрояет так, как Ему угодно. И твое око может простираться на много стадий, а око Божие будто не может обнять все одним взором? И твоя душа может обтекать мыслью и здешние места, и страны Египетские, и Сицилийские – неужели же Божья мысль не в силах обнимать все существующее?»