Загробная жизнь

Премудрый наставляет нас, что так и будет, - в будущей жизни последует воздаяние за дела наши, нынешнее время – время сеяния, а жатва будет, когда мы, выйдя из тела, перейдем в иной мир. «А души праведных в руке Божией… В глазах неразумных они казались умершими, и исход их считался погибелью, и отшествие от нас – уничтожением; но они пребывают в мире. Ибо, хотя они в глазах людей и наказываются, но надежда их полна бессмертия… Во время воздаяния им они воссияют как искры, бегущие по стеблю» (Прем. 3: 1-4 и 7)

Другой премудрый – сын Сирахов, - согласно с этим, говорит: «боящемуся Господа благо будет напоследок, и в день скончания своего обрящет благодать» (Сир. 1: 13).

На чем основывают свои безотрадные взгляды обрекающие себя на полное исчезновение после смерти? Очевидно на том только, что мы ничего не знаем о будущей загробной жизни, и нет для нас прямых доказательств ее, - на том основании что внешние чувства наши, которыми мы воспринимаем впечатления от мира существующего вне нас, никаких данных не сообщают нам о загробной жизни. Но логично ли, разумно ли отрицать действительность того, что неизвестно? Мало ли чего мы не видим? Мало ли чего мы не знаем? Неужели мы должны признать несуществующим все, чего не знаем и что не подлежит нашим чувствам? И Бога не видел никто никогда (Ин. 1: 18); а между тем, говорит Псалмопевец, только безумный может сказать: «нет Бога» (Пс. 13: 1).

Не подвластна загробная жизнь нашим внешним чувствам. Но кроме внешних чувств у нас есть чувство внутреннее, более глубокое, непосредственно связанное с нашей силой познания. Это внутреннее чувство ставит нас в соприкосновение с высшим духовным миром и дает нам предощущать тайны этого, незримого нами, духовного мира. Из него исходит неумолкаемый протест против грубого, искусственно навязываемого многими, учения, ограничивающего нашу жизнь пределами одного материального мира. Отсюда у всех народов, стоящих на разных ступенях развития и культуры, есть неискоренимое убеждение, что смертью не все для нас кончается, и наступит для нас после смерти новая жизнь. Во всех религиях, какие только существовали и существуют в роде человеческом, верование в загробную жизнь составляет одни из краеугольных камней, наравне с верованием в бытие верховного Существа – Бога. Всюду мы видим молитвенное поминовение умерших и почитание их, превратившееся у иных народов в культ предков: это свидетельство того, что, по общенародному верованию, не преданы уничтожению умершие, а живут в другом мире другой, отличной от нашей, жизнью. Это убеждение, в силу своей всеобщности, не могло явится вследствие какого-либо обольщения. Оно вырастает из души, созданной бессмертной; в нее вложено изначально чувство бессмертия, вместе с чувствованием бытия своего. Бог, по слову Премудрого, смерти не сотворил. Будучи неиссякаемым источником жизни, «Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего» (Прем. 2: 23). Смерть после вошла в мир завистью диавола, как объясняет Премудрый.

Она в роде нашем нечто неестественное, противное нашей природе. От того все мы боимся смерти, как чего-то чуждого нам, как грозной кары, висящей над нами. У всех нас ничем незаглушаемое желание жить и жить нескончаемые века. Это желание называют зарей, предвестником и предощущением жизни будущей, нами ожидаемой и нас ожидающей.

Во всеобщих верованиях в загробную жизнь нам слышатся отголоски древнего предания, идущего от нашего родоначальника. Созданный по образу Божию, он чувствовал себя бессмертным и видел, каким образом он подвергся наказанию смертью, но в то же время его утешало обетование, что это наказание невечное, и что Господь снова воздвигнет его для жизни блаженной, нескончаемой. Забыт источник этого предания, но оно глубоко запало в души его потомков, и с распространением рода человеческого распространилось по всему лицу земли, и никакие умствования не в силах уничтожить его. Хотят подавить его в себе единицы, пожалуй, сотни, но тысячи и миллионы хранят его и не могут представить человека без веры в его вечное назначение.