Загробные миры

– Точно. – Литературный редактор тщательно проанализировал все упоминания о времени в книге Дарси. («Это был день в школе? Ночное время? Сколько прошло недель?») и собрал их в одном месте. Дарси изумилась тому, что не догадалась сама создать столь полезный документ.

Впрочем, другой документ – руководство по принятым в «Парадоксе» правилам оформления текста, был скорее загадочным, чем полезным. В «Парадоксе» требовали использовать серийные запятые[126] и хотели, чтобы воспоминания в виде прямой речи были выделены курсивом. Числительные до ста и сто требовалось писать прописью, а выше – цифрами, за исключением круглых чисел, появляющихся в диалогах, например, миллиона. А еще там было множество пунктов с деталями, о которых Дарси никогда и не задумывалась. Однако, по крайней мере, эти решения были приняты за нее.

Обратившись к самой рукописи, Дарси нашла новые каверзные вопросы и то, что можно расценить как «вкусовщину». Она в ужасе смотрела на поля, которые пестрели сотнями вопросительных знаков – по несколько штук на каждой странице. Дарси просматривала документ, выборочно читая редакторские пометки.

– Джен, что такое «нельзя шипеть без шипящего звука»?

– Откуда это? – спросила Имоджен, которая к этому времени открыла у себя в ноутбуке собственную копию документа.

– Когда Лиззи находится на своей кухне с мистером Хэмлином, – сказала Дарси, проследовав по пунктирной линии от комментария к тексту. – В том абзаце, где говорится: «– Тихо! – зашипела я…» Что означает «без шипящего звука»?

– А то, что в «тихо» нет ни одной «ш».

– Разве, если в слове нет «ш», его невозможно шипеть?

– Я умею. Тихо! – зашипела Имоджен, понизив голос до шепота, напрягая мышцы шеи и обнажив зубы, будто змея – клыки.

– Надо же, – восхитилась Дарси. – Ты и впрямь прошипела.

Она создала собственный комментарий и впечатала туда «оставить, как было». Этому корректурному знаку ее научила Кирали, сказав, что он является магическим заклинанием, отменяющим редакторскую правку.

– Один позади, миллионы впереди, – резюмировала Дарси, принимаясь читать дальше. – Ладно, вот пометка, где говорится: «Похоже, вы не определились насчет призраков. Они люди или нет?»

– Постой! Это редактор осведомляется о том, что в твоей книге представляет целую моральную дилемму?

– Да. Но послушай, Джен, она права. Лиззи постоянно беспокоит реальность личности Минди. Однако, когда исчезают пять убитых девочек, ей вообще все равно, куда они провалились!

Имоджен пожала плечами.

– Но жертвы маньяка – незначительные персонажи, вроде парней из военных фильмов, которые погибают на заднем плане. По сути, романисты – не что иное, как злые психопомпы. С несколькими персонажами мы обращаемся, как с настоящими людьми, зато остальные – пушечное мясо.

– Но если даже редактор проявил такой интерес к моим призракам, то эта дилемма любого сбивает с толку. Может, моя книга коренным образом непоследовательна в плане морали!

– Или редактор не любит неопределенность, – предположила Имоджен.

– Совершенно верно, – прошипела Дарси, хоть у нее и не получилось настолько по-змеиному, как у Имоджен. – Оставить, как было.

Затем они обе замолчали и углубились в чтение. Дарси лихорадочно просматривала бесчисленные вопросы. Завтра она начнет с самого начала и обдумает все по порядку, но сейчас даже простая выборка внушала ей чувство страха. Тем не менее она сдерживалась: не хотелось впасть в панику и испортить миг совместной работы с Имоджен.

Дарси соскучилась по совместным бдениям за одним столом, по тихому постукиванию клавиш, по груде бумаги. Имоджен еще не сняла пижаму, ее волосы спутались и неравномерно отросли после стрижки, и теперь все пряди выглядели восхитительно растрепанными. Возможно, когда Дарси снова начнет писать, фраза, выхваченная из дневника, выветрится из памяти.

– Отличный кофе, – произнесла Имоджен.

– Спасибо, – поблагодарила Дарси, уставившись в собственную пустую чашку. – И спасибо за то, что ты занимаешься моим текстом. Я знаю, как важен для тебя «Фобомант». Но я бы без тебя спятила.

Имоджен улыбнулась, одарив ее ленивым кошачьим подмигиванием.

– Наслаждайся, Дарси! Нет ничего лучше предпечатной подготовки. Поэтому повеселись! Ты получаешь возможность засесть здесь на целую неделю, копаясь в «Оксфордском словаре английского языка»[127] и раздумывая, что правильней: точка с запятой или длинное тире.

– Твое представление о веселье несколько отличается от моего, – проворчала Дарси. – В смысле, какое отношение имеет эта правка к историям? Так ли важна орфография в романе, у которого есть перчинка?

– Чудо в перьях, орфография и есть самый смак.

– А я ее в десятом классе называла порфография.

– Только помалкивай при Кирали! Иначе она отречется от тебя и никогда больше не напишет хвалебный отзыв на твою книгу.

Дарси хихикнула над собственным сленгом, но спустя секунду встрепенулась:

– Что-что? А разве Кирали собирается это сделать?