Загробные миры

– Они не очень-то со мной общаются, – погремел наручником о поручень Яма. – Похоже, я не в чести.

– От имени бюро я приношу извинения. – Агент Рейес выглядел по-настоящему огорченным. – Увы, у нас нет протокола для проводников душ.

– Я не пробуду здесь долго, – произнес Яма. – Лиззи, у меня есть город, который нужно защищать.

– Да, – пробормотала я. Без Ямы его люди были легкой добычей. – Я могу чем-то помочь?

Он слабо кивнул.

– Ями тебя позовет.

На секунду мне стало интересно, как много агент Рейес понимает из нашего диалога. Однако тот не сводил глаз с накрытых простынями тел в углу лазарета.

Я снова повернулась к Яме.

– Я не боюсь мистера Хэмлина.

– Тебе и не надо. Похоже, ты ему нравишься.

У меня перехватило дыхание. Когда я говорила, что хочу учиться у мистера Хэмлина – у хищника загробного мира, Яма слышал в моем голосе правду.

– Он плохой.

– Можно узнать нечто полезное и у чудовищ, Лиззи. В итоге я был не самым лучшим наставником.

– Пожалуйста, не говори в прошедшем времени. Ты не умрешь!

– Нет, но я буду вынужден не покидать город. Хищник не оставит мой народ в покое.

– Ты будешь там… всегда?

– Хищник станет охотиться на них каждую минуту моего отсутствия.

Я понурилась. Все часы, проведенные вместе на промозглых горных вершинах или его ветреном атолле, внезапно оказались бесценными.

– Моя сестра права, – прошептал он. – Я нерадивый.

Я сглотнула и произнесла:

– А если я вас навещу… когда-нибудь?

– Лиззи, можешь не только навещать нас. Живи с нами, – ответил Яма, и его лицо озарилось прекрасной улыбкой.

Я не смогла на нее ответить.

Город Ямы впечатлял, но вместе с тем он был серым и безмолвным, а у меня в душе уже царил вечный холод. Я умела силой мысли переноситься на тот свет, чувствовала ржавчину и кровь в воздухе, находилась рядом со смертью с момента рождения, а сейчас, в довершение всего, превратилась в убийцу.

– Как повлияет на меня подземный мир? Я забуду о солнце? Или в каждом камне начну слышать голоса мертвых?

Сегодня ночью я намеревалась рассказать Яме так много, но нам было не до того. А в лазарет приносили новых раненых, и общее беспокойство нарастало.

Я нежно погладила Яму по щеке. Он находился в мире живых, а я – на обратной стороне, поэтому электрические разряды его прикосновений были лишь мимолетным ощущением.

– Сейчас я нужна маме.

– Нам с тобой незачем торопиться, – заметил он.

Конечно, ведь Яма планировал жить вечно. Он способен прождать сотню лет, а за этот срок моя мать уподобится смутному воспоминанию, давнишние друзья умрут и будут похоронены.

Но я его ждать не могла. Ни сотню лет, ни сотню дней. С каких пор человек перестал торопиться любить? Я наклонилась и поцеловала Яму: даже сквозь завесу обратной стороны ощутила на его губах прежний жар.

Но когда я отодвинулась, он схватил ртом воздух.

– Лиззи, что случилось?

– Ты о чем?

– Ты что-то сделала. – Его голос был строг, а возгласы и суета лазарета стремительно стихли.

Он узнал, почувствовал по запаху, что я совершила.

– Тот убийца. Я возвращалась в его дом.

Яма помрачнел. Он побелел, как будто у него вновь открылись раны.

– Он удерживал в своем палисаднике маленьких девочек. В Минди тоже были его воспоминания, и она безумно боялась. Но я все исправила. Его нет в живых, а его призрак разрезан на куски.

– Хищником?

– Да, мистером Хэмлином, – проговорила я, потупившись. Земляной пол. Тот влажно блестел под ногами. Мерзлый грунт подтаивал: спасибо обогревателям в медицинской палатке.

– Однако убила его я, – призналась я наконец.

Сморщив лицо от боли, Яма зажмурился. Казалось, все его тело издало тягостный, мучительный стон.

Я открыла рот, чтобы сказать, будто это вышло случайно. Однако я поехала в Пало-Альто намеренно, а сейчас Яма ощутил мое убийство на моей коже.

Я походила на камни, которые пахнут кровью и шепчут голосами мертвых. Запятнала себя, став жестокой, как остальной мир, за исключением того узкого полумесяца суши – острова Ямы в Великом Южном море.[130]

– Ты никогда никого не убивал? – спросила я.

– Никого, Лиззи. – Он открыл глаза, блестевшие от слез. – Неужели ты не понимаешь? Что бы ни наступало потом, жизнь – это абсолютная ценность.

Я стояла и молчала. Если говорить начистоту, то, едва не умерев, я тоже научилась ценить жизнь, хотя и стала психопомпом. А теперь мои новообретенные способности перемешались в моей голове – вместе со странными правилами и непредвиденными ужасами загробного мира. В итоге мной овладел гнев.

Яма держал руки чистенькими тысячи лет, а мне, чтобы кого-то убить, понадобился месяц.

– Мне жаль, – сказала я вслух.

Яма окинул меня страдальческим взглядом и закрыл глаза.

– Ты должна помочь Ями, – глухо проговорил он.

– Само собой, – согласилась я. Для него я была готова на все, но, прислушавшись к обратной стороне, я не различила ни единого звука. – Но она меня пока не позвала.

– Скоро позовет, – произнес Яма. – Мы закончили.