Загробный мир по древнерусским представлениям

В Малороссии, например, народ говорит, что человек после смерти непосредственно может быть му — равьем, птицей, зверем и снова человеком. В одном же киевском поверье упоминается, что душа умершего некрещеного младенца семь лет летает над землей, потом превращается в русалку³⁴. Независимо от этого в народных преданиях сохранились следы веры в переселение души в разные растения; так, она может взойти деревом на могиле^3Л, перейти в камышовую тростинку и розовый цветок³⁸.

Имея такое материальное представление о душе, народной мысли естественно представлять в таком виде и саму смерть, потому что последняя в своем основании имеет то же стихийное представление, как и душа. Младенческий ум человека делал все заключения из наблюдений за явлениями природы. Он видел, что с помрачением ярких лучей солнца зимними туманами и облаками начинаются стужи и морозы, небо перестает блистать молниями и посылать дожди, природа вследствие этого замирает, — а весной, с разъяснением солнца, оживает. Это дало ему возможность отождествить жизнь со светом и теплотой, а смерть с мраком и холодом. Действительность такого воззрения отражается и в языке, так слова: смерть, мор, умирать — в основе своей имеют один общий корень со словами: мрак, мерцать, померкнуть³⁷.

По другому, более позднейшему, представлению смерть есть сон. Такое представление, очевидно, могло сложиться под влиянием того обстоятельства, что сон неразлучен со временем ночи, а заснувший напоминает собой умершего, потому что у него так же смежаются очи и он становится недоступным впечатлению света, как и умерший. На этом основании в народных выражениях, существующих до сих пор, умерший называется усопшим, покойником, т. е. как бы на время уснувшим. В причитаниях же эта мысль получает более определенный характер. Так дочь, оплакивая смерть своего отца, прямо говорит ему:

Стань, пробудись, мой родимый батюшка,

От сна от крепкого,

От крепкого сна, от мертвого™.

В другом месте, чтобы пробудить мать от мертвого сна, дочь обращается за содействием к ветрам, говоря:

Возбушуйге, ветры буйные, Со всех ли четырех cгoрoн, Понеситесь вы к Божьей церкви,

Разметите вы сыру землю,

Вы ударьте в большой колокол, Разбудите мою матушку³⁹.

Ветры в причитаниях имеют весьма важное значение; им одним присваивается сила призывать мер — твых к жизни, одухотворять их трупы и кости⁴⁰; они сочувствуют человеку в его горе и радостях⁴¹.

Предки наши, отождествив смерть с мраком, холодом и сном, определили этим только акт смерти, но не ту силу, которая причиняет смерть; последнюю они особо представляли то в образе птиц, то человека, то, наконец, человеческого скелета.

Из птиц, олицетворявших собою смерть, наиболее употребительными были черный ворон и сизый голубь. Причитания подтверждают это следующими выражениями:

Злодей эта скорая смеретушка, Невзначай она в дом наш залетела, Она тихонько ко постели подходила, Она крадцы с грудей душу вынимала * И черным вороном в окошечко залетела *³.

В другом месте это самое обстоятельство описывается так:

Нонько крадцы пришла скорая смеретушка, Пробиралась в наше хоромное строеньице; Ко крылечку прилетела малой пташечкой, В окошечко влетела сизым голубем*⁴.

Отсюда становится понятным, почему гадания и приметы касательно смерти сосредоточиваются по преимуществу около птиц, и крик, например, совы, ворона или филина на кровле дома, а также влетевшая в дом птица, считаются признаком чьей-либо смерти; равным образом на основании вышеизложенного легко может быть объяснено и то народное поверье, почему кукушка и сокол, виденные во сне улетевшими — первая с крыши, а второй с руки, — предвещают смерть близкого человека.

Относительно образов человеческих, в которых является смерть, можно указать на образы молодой жены, красной девушки, также калеки перехожей. Подтверждение этого мы видим в плаче вдовы по мужу, где смерть идет:

По крылечку ли она да молодой женой, По новым ли сеням да красной девушкой Аль калекой она шла да перехожей**.

Смерть, кроме того, олицетворяется еще в образе старухи с факелом в левой руке и косой в правой⁴⁶.

Что же касается представления смерти в образе человеческого скелета, то в этом отношении замечательно то обстоятельство, что народная фантазия, отождествив ее со скелетом на основании превращения вследствие кончины человеческого тела в скелет, присоединила к последнему атрибуты, заимствованные из древнейшего человеческого быта, которыми легко может быть уничтожена жизнь. Вследствие этого смерть в образе человеческого скелета представляется чрезвычайно разнообразно, то с косой в руке, серпом, граблями, заступом (указание на земледельческий быт), то стрелой и бердышом (быт охотничий), то, наконец, мечом и копьем (позднейший быт воинский)⁴⁷.

Обобщая теперь все вышеизложенное, мы достаточно убеждаемся в материальности народного представления души после разлучения ее с телом. Далее неизбежно возникает вопрос, в каком виде изображается ее переход в загробную жизнь и та область, куда она должна следовать.