Загубленная жизнь Евы Браун

Принуждал ли Гитлер Гели к чему-то, что вызывало у нее отвращение? Действительно ли он избегал полового акта из боязни инцеста и достигал удовлетворения иными способами? Действительно ли он, как предполагали впоследствии психоаналитики, был одержим анальным сексом и находил удовольствие в копрофилии? Или же «дядюшка Альф» с племянницей вели такого рода половую жизнь, которая в наши дни подробно описывается в рубриках советов любого журнала для подростков (оральный и, возможно, анальный секс), но в тридцатые годы считалась извращенной, а то и вовсе противозаконной? Захватывающие дух гипотезы помогли продать море книг, но правда до сих пор неизвестна и останется тайной навсегда.

Поначалу, в течение нескольких месяцев после октября 1929 года, когда Ева Браун впервые встретила Гитлера, соперничества между ней и Гели Раубаль не существовало. Ева приглянулась ему — ее молодость, ее хорошенькое личико, ее откровенная Schw"armerei(влюбленность), — но она была всего лишь крошечной звездочкой, вращающейся на самой периферии его орбиты, вместе с другими такими же. Гитлер любил по окончании оперы или балета пойти за кулисы и оглушить артистов своей «компетентной» оценкой. (Он и правда много знал об операх Вагнера, но обо всем остальном имел весьма поверхностное представление и судил предвзято.) В те дни, когда Гели еще не завладела им безраздельно, он имел обыкновение пригласить одну-двух певиц из хора на ужин, а затем и прихватить одну с собой на квартиру, но его шофер, терпеливо ожидающий на улице, всегда отвозил девушку домой через час с небольшим. Самые красочные откровения девиц повествуют об умеренном количестве невинных ласк, остальные — о поглаживании рук. Позже, когда он совершенно потерял голову от своей племянницы, своей «принцессы» (так он называл Гели), эти маленькие приключения прекратились. К 1929 году Гитлер имел все основания полагать, что власть плывет к нему прямо в руки. Число последователей нацистского движения достигло миллиона. Партия уже подчинялась ему; скоро это могла быть вся Германия. Он не собирался рисковать даже ради племянницы, которую боготворил, не говоря уже о хорошенькой хористке или влюбленной девочке из магазина. Скандал или беременность на данном этапе могли обернуться катастрофой, и Гитлер с величайшей осторожностью избегал и того и другого.

И тем не менее Ева постепенно начала выделяться из стайки незначительных старлеток. Ее основными достоинствами в глазах Гитлера были веселый характер и нескрываемая любовь к нему. Будучи забавной, непоследовательной и наивной, Ева обладала даром освещать все вокруг, заражая присутствующих своей радостью, тогда как Гели, на два года старше и намного требовательнее, становилась все более мрачной и раздражительной. В то же время Ева не боялась пробиваться вперед, пускаясь на хитрости ради нескольких мгновений наедине с Гитлером. Вскоре она начала говорить друзьям, что заставит его влюбиться в себя. «Гитлер говорит, что он закоренелый холостяк, но и у него есть своя ахиллесова пята, — хвасталась она. — Вот увидите, он на мне женится». Ее кузина Гертрауд отмечает: «Она уже тогда отличалась железной волей, и, скрытая под внешней неуклюжестью, ее решимость обольстить Гитлера была непреклонной.Если в самом начале она и не знала про Гели, то Гофман все равно скоро сказал бы ей». Ева не стеснялась добиваться Гитлера в открытую, не подозревая, насколько такие проявления преданности располагают его к ней. Она откровенно боготворила своего героя — какое облегчение после мелодрам Гели: сцен, приступов гнева, криков и обид. Партия могла поклоняться ему, но он жаждал беззаветной женской любви, которой не получал от Гели, чье сердце — Гитлер этого пока не знал — принадлежало другому.

Что Гитлер соблазнил Еву, будучи влюблен в Гели, кажется маловероятным, хотя не исключено. У него не было ни времени, ни потребности вступать в другую интимную связь: отношения с племянницей и так отнимали массу энергии. Он регулярно виделся с «маленькой фрейлейн Браун», поскольку днем она по-прежнему работала в ателье Гофмана, общаясь с занудными клиентами и выполняя их обычные требования или же проявляя снимки в темной комнате внизу, а к ужину возвращалась домой. Она утешала себя мыслями о том, что, приходя в ателье, Гитлер обязательно разговаривает с ней, приносит ей маленькие подарки и даже иногда берет с собой в оперу. Наконец и ее циничному боссу пришлось признать, что Гитлер, похоже, несколькозаинтересовался ею. «Он так себя ведет со всеми моими служащими», — похвалялся Гофман перед Евой. Но она знала, что это неправда. Ее кузина Гертрауд впоследствии предполагала: