Заяабари (походный роман)

В окне авто мелькал город Иркутск. Экскурсоводы из иркутян оказались никудышные – о своем городе и пару слов толком не сказали, вероятно, считая, что примелькавшийся им за годы жизни здесь пейзаж ничего из себя интересного не представляет. Но я был путешественником, и поэтому мне было интересно все. Конечно, не абсолютно все, как это было интересно моему другу Ване Ландгрову, когда он приехал ко мне в гости в Крым. С удивительной дотошностью начинающего краеведа он интересовался буквально всем, что попадалось ему на глаза. Когда на глаза попался Симферопольский железнодорожный вокзал, его вдруг заинтересовало, в каком году он был построен. Какого нормального человека, кроме путешественника-зануды может интересовать дата постройки ж/д вокзала? Но такие подробности меня не интересовали, потому что у меня плохая память на даты и в последнее время я перестал воспринимать мир как энциклопедию. Исторические точности имеют смысл, если в событии есть духовное содержание, все остальные летописные факты похожи на бухгалтерский отчет за истекший период. Историю событий, которые произошли, как просто физические усилия, нужно представить в виде таблицы и сложить в архив. Не нужна душе история физических усилий, потому что нет смысла в этих усилиях, и от увеличения их количества он не появится.

Иркутск, в отличие от Новосибирска, своим внешним видом создавал радостный фантом в душе. Чувствуется, что во время строительства города люди о чем-то задумывались, о хорошем. Свидетельство тому наличие центра и места для променада. Есть в городе где погулять и при надобности поводить даму, и покормить ее чем-нибудь несущественным и вредным, вроде мороженого. Но пользы от этого больше, чем вреда потому что дама будет рада праздничной процедуре еды деликатеса. От этого она станет больше любить кавалера и на земле счастья прибавится.

Единственное, на что обратили мое внимание Валера и Глеб, так это на памятники старинного сибирского зодчества.

– Во! – сказал Глеб и показал пальцем на памятник. Я увидел почерневшую деревянную избу без хитростей в архитектуре. Смотрю на достопримечательность, и никак не могу уловить тайный смысл памятника. Ничего, кроме защиты от ненастья, изба не обозначала. Просто состояла из деревянных стен и крыши. Какую такую изюминку спрятали в примитивном строении зодчие с помощью топора, ума не приложу?! И как эту изюминку чуют сибиряки – для меня тоже загадка. Или просто им нечего больше назвать памятником, а любить историю хочется, чтобы не чувствовать себя без роду без племени?

Сибиряки-патриоты собиратели старины! Не принимайте мои рассуждения близко к сердцу. Я и грандиозные европейские памятники архитектуры в грош не ставлю из-за их душевной ненадобности. Милее сердцу мне изба сибирская, вот как эта в окне, но не как памятник, а просто так, потому что памятник – это глупость.

Два года назад я съездил в Стамбуле по коммерческой нужде. Наплевав на необходимость носиться как угорелый по городу, забрел в исторический музей и просидел целый день у саркофага с фараоновской мумией. Саркофаг доставили в Стамбул из Египта турецкие археологи в прошлом веке. Посетителей не было. Я сидел один вместе с тысячелетней мумией в полумраке мраморного зала и пытался понять, зачем фараона вынули из пирамиды и принесли в музей. Какие чувства я должен испытывать, глядя на мумию: восторг и радость или грусть и печаль? Или засушенный фараон должен помочь мне ощутить свою причастность к чему-то великому, к тому, что было раньше и никак до сих пор не закончится? Что во мне должно произойти такого особенного, ради чего надо было раскурочить гробницу и увезти мумию? С таким же успехом можно было играть головой фараона в футбол лишь только потому, что она круглая. Это не история и не уважение к ней – это мракобесие какое-то. Мне стало жаль фараона и совестно за современников.

Люди вложили свой труд и душу в создание монумента, которому придали значение идола или божества. Только в этом его смысл и история. Прошли века, и появились исследователи, которые пытаются докопаться до истины в буквальном смысле и никак не унимаются в своих стараниях. Ребята эти похожи на тех искателей, которые с помощью вскрытия человеческого тела пытаются обнаружить его душу. Ясно как день: вещь она только тогда имеет свое содержание, когда воспринимается целиком. Глупо воспринимать книгу по отдельным страницам и свою любимую женщину по частям.

Возьмите любимую женщину, разденьте ее и положите свою голову ей на живот, обнимая бедра, или что больше нравится. Вам представляются прелести счастья обладания и экстаза. В голове начинает строиться целый сказочный замок на эту тему. Вы строите и строите его, пока пирамида не достигнет неустойчивости и не рухнет, превратившись в прекрасный миг. И снова вы на исходных позициях, как будто ничего не было. Прелесть происшедшего нематериальна и поэтому сказочна.