Заявка на подвиг

«Это всего лишь иллюзия, – размышлял сыщик, еще раз анализируя события вчерашнего вечера. – Конечно же, можно было продырявить мальчишке плечо или ногу, потом дожать либо технически, либо при помощи «сыворотки правды». Но это, так сказать, оптимистическая сторона дела. Сторона пессимистическая выявляла негативные вещи. Первое – впопыхах выстрел мог быть смазан, и вместо того чтобы ранить мальчишку, можно было напрочь зажмурить, обрубив все концы. Как тогда искать Лизу и бумаги? Второе – даже если бы я его ранил, дальше следовало его перевязать и вызвать подкрепление в лице хотя бы Самурая и Гарпуна. А пока они добрались бы до квартиры Карины, прошло бы довольно много времени. И наверняка ребятишки, которые меня пасли, ломанулись бы на штурм. Миндальничать они бы не стали, значит, тоже пустили бы в ход огнестрельное оружие. А это уже «русская рулетка», кому и как повезет. Так что получается как в пословице: «Что ни делается, все к лучшему». Пацан живой и здоровый, как колобок, ушел от дедушки и от бабушки, да еще и Лизу уволок вместе с бумагами… Жаль, конечно, что не удалось сразу связаться с Диспетчером и слить все о дружках и тачке абрека, было бы намного легче. Захватить в «норе» не захватили бы, но искать по горячим следам всегда проще…»

Такси остановилось возле гостиницы, Кольцов рассчитался с водителем и усталой походкой прошел к большим стеклянным дверям.

Получив у портье ключи от своего номера, он стал подниматься на свой этаж, по старой укоренившейся привычке мысленно просчитывая возможные действия своего оппонента. Открыв дверь, толкнул ее внутрь и вошел в номер. Включив свет, машинально повесил на вешалку куртку, вошел в гостиную и только сейчас почувствовал в номере присутствие постороннего человека.

Вовсе не обязательно, что это кто-то из бойцов Кутепова; хотя, если вспомнить появление в московской квартире Гарпуна и Самурая, подобное поведение в их духе.

– Добрый вечер, Глеб Иванович. – Из спальни вышел невысокий худощавый мужчина монголоидной внешности, с зализанными назад густо набриолиненными волосами.

«Твою мать, опять азиаты», – выругался сыщик. После спокойного вечера ему предстояло «растрясти жирок» в общении с внезапно появившимся типом. Мальчишеский задор уличного бойца с возрастом окончательно угас, и теперь Глеб жил по принципу: если нужно драться – лучше стреляй. Решение пришло рефлекторно, правая рука скользнула под полу пиджака, выхватывая наружу револьвер. Только наставить оружие на незнакомца детектив не успел.

Азиат легко сорвался с места, высоко подпрыгнув, и правой ногой нанес маховой удар. Ребро ступни в туфле на тонкой каучуковой подошве врезалось в куцый ствол «Единорога», револьвер отлетел в дальний угол комнаты и с грохотом ударился о стену.

Глеб даже не успел на это отреагировать, как незнакомец, развернувшись, левой ногой ударил его в грудь, отбросив сыщика на кожаный диван. Детектив тряхнул головой, мгновенно сообразив, что опять попал в серьезный переплет. Вскочив на ноги, вскинул руки по-боксерски, но его противник, внешне выглядевший лет на десять старше сыщика, передвигался стремительно, как молодой леопард.

В один большой прыжок он сократил дистанцию и, оказавшись возле Кольцова, ударил одновременно двумя руками, сложив пальцы щепотью. Удар пришелся в грудь, чуть повыше сосков. Сыщик попятился, его руки безвольно повисли, ощущение было такое, как будто вместо конечностей оказались пластмассовые протезы…

«Теперь меня можно забить, как привязанную собаку для корейской кухни», – глядя на свои неподвижные члены, вяло подумал Глеб. Он чувствовал себя физически бессильным перед незнакомцем.

Но незваный гость не стал атаковать, а, наоборот, отскочил назад и поднял правую руку с раскрытой ладонью.

– Спокойно, господин Кольцов, я лишил вас возможности активно сопротивляться и могу таким же толчком вас убить. К вашему сведению, я в совершенстве владею древним искусством диверсантов Дальнего Востока.

– Ниндзя хренов, – вполголоса выругался Глеб. Теперь ему было ясно – шансов на победу у него не было ни единого. Оставалось одно – попытаться договориться или хотя бы выиграть время.

– Ниндзюцу – искусство японских шпионов, возникшее из китайской школы почти через пять сотен лет, – нравоучительно произнес незнакомец, усаживаясь в кресло.

– Вы пришли, чтобы прочитать мне лекцию о восточных боевых искусствах? – спросил Глеб, садясь на диван. Его руки по-прежнему были чужими.

– Нет, – покачал головой азиат, – нам нужно поговорить и попытаться прийти к общему соглашению.

Спрашивать, что произойдет, если все же договориться не получится, сыщик не стал – ситуация разворачивалась не в детской комнате милиции, где тетя инспектор будет пугать всевозможными карами.

– Не люблю бессистемных вещей, поэтому и беседу мы будем строить по наиболее эффективной системе, – вновь заговорил незваный гость. – Сперва я вам кое-что расскажу, так сказать, введу в суть возникшей проблемы. Потом вы ответите на мои вопросы, и, наконец, мы попытаемся договориться. Как вам такой подход?