Заявка на подвиг: Сказочное повествование

– Это ты другим объясняй, чулок кожаный, – продолжает четвертая. – Не знаю, как там качество, а с таким количеством нас из красной книги завтра же вычеркнут. И рабы все разбегутся тотчас: зачем им безголовый хозяин!

– Теряем головы, коллеги! – голосит пятая голова. – И какие головы! Лучшие!

Остальные шикают на нее – хотят дослушать, что четвертая скажет.

– И выходит, коллеги, что если мы еще одной башки лишимся, то будет нас всего семеро. А семиголовый дракон – это, коллеги, все равно, что полосатая зебра. Общее место, посредственность, понимаете? Каждый второй дракон в королевстве – семиголовый. И лишат нас всех привилегий, снимут с нас все льготы и спецдотации, отнимут кредиты и гранты! Как мы будем жить? На что?

– Отнимут у нас грантЫ, и будут нам всем – кранты! – заливается в истерике пятая.

– А шеи? Шеи не в счет? – в отчаянии спрашивает третья.

– Шея без головы права голоса не имеет и интеллектуальной ценностью не считается! Вот посадят к нам на свободные шеи кого-нибудь со стороны, заставят их гнуться в три погибели – вот тогда вы мои слова попомните! Пожалеете тогда, что головами-то разбрасывались направо и налево! Но поздно будет.

– А сейчас? Сейчас еще не поздно? – спрашивает пятая и, не дожидаясь ответа, начинает громко-громко рыдать.

Барон Николай расхаживал взад-вперед перед разинутой пастью пещеры и от долгого ожидания перестал прислушиваться к тому, что происходит внутри. И когда он стал уже думать совсем о другом (а у него было сегодня, о чем подумать), из недр скалы раздался шум. Несколько призраков выпорхнуло, проскользнуло мимо рыцаря и выстроилось двумя прозрачными рядками вдоль воображаемого поля. Барон Николай подбежал к мячу и оглянулся на оруженоску. Та кивнула – обеспечила свою поддержку. Рыцарь улыбнулся ей напряженно и, встав в спортивную стойку, приготовился к худшему.

Некоторое время опять не слышно было никаких звуков, только шушукались в скалах призраки. Потом, наконец, из темноты пещеры раздался гулкий цокот и трое бледных, испуганных футболистов устало вышли на поляну. Солнечный свет ослепил их, и они долго еще щурились и закрывали глаза руками, прежде чем разглядели барона Николая и его оруженоску.

Вслед за тем появились еще двое футболистов и вратарь, затем из пещеры вышли еще пятеро: трое вели под руки двух последних – самых изнемогших. Все одиннадцать «телемасиков» были налицо. Они стояли возле пещеры, щурились, как байбаки, и все еще не могли поверить, что их уже не собираются съедать.

Барон Николай радостно поглядел на донью Маню. Та в ответ чумазо улыбнулась.

Вслед за футболистами выпорхнули еще несколько призраков. Один из них подплыл к барону Николаю и протянул ему какую-то бумагу.

– Распишитесь в получении, – любезно попросил призрак.

Рыцарь пробежал глазами список из двенадцати фамилий, последняя из которых была зачеркнута.

– Э, нетушки, погодите с автографами, – рыцарь решительно замотал головой и отстранил бумагу. – Только полная и безоговорочная капитуляция! Аллес капут, ферштейн? Ну-ка, прозрачный, веди меня к своему шефу.

И он, слегка подтолкнув бесплотного слугу, двинулся в пещеру. Призраки попытались было преградить рыцарю дорогу, но он прошел сквозь них и очень скоро очутился в опочивальне Спартака Динамыча – огромном, тускло освещенном факелами гроте. Драконья туша сидела спиной ко входу и неровно сопела в четырнадцать ноздрей (у одной из оставшихся голов был насморк, и она дышала ртом). Барон Николай для начала присмотрелся к месту: не очень-то благоустроенно жил Спартак Динамыч, по-звериному жил – одно слово, неорганизованный дракон!

– Ну что это за дела, твое беззаконие! – заговорил рыцарь. – Я тебя там жду, а ты тут осел...

– Чего тебе еще надо? – дракон повернул в его сторону пятую голову.

– Как чего! Отпустил футболистов – молодец, это честно и по-спортивному, хвалю и восхищаюсь. Но уж давай начатое дело до конца доведем: как я, по-твоему, их обратно доставлять буду? Завтра уже матч, а они на ногах едва держатся. А у меня, между прочим, один конь на всех! Короче, транспорт давай, твое беззаконие, сумел утащить, сумей и...

Он вдруг осекся и прислушался к драконьему сопению.

– Ты чего, твое безголовие, плачешь, что ли?

Дракон вместо ответа подвел вторую голову к одному из призраков.

– Володя, – приказал, – вызови им летучих обезьян за наш счет – пускай подавятся. И чтоб побыстрее, чтоб духу их человечьего здесь больше не было.

Призрак поклонился и упорхнул. Дракон больше на рыцаря не смотрел, но чувствовал спиной, что тот все еще стоит позади него с открытым от удивления ртом.

– Иди, победитель, – всхлипнул Спартак Динамыч сразу тремя ртами (на нервной почве у него синхронизация какая-то проявилась), – не стой за спиной, а то ведь мы не вытерпим – спалим тебя ненароком.

– А чего ж сразу не спалил? – спрашивает рыцарь – не нагло уже, а озадаченно. – Духу не хватило? Или на ужин приберечь хотел? А может у тебя того – благородство кое-какое в закромах осталось? Как атавизм, а?