Заявление на увольнение (СИ)

— А ты изменилась. Кусаться научилась, — проводит рукой по подбородку.

— Какая есть, — я отъезжаю на стуле и упираюсь спинкой о стену. Так чего тебе надо?

— Я не могу давнего друга навестить? — он закидывает ногу на ногу и откидывается на подушку дивана.

— В разгар рабочего дня? — иронично выгибаю бровь.

— Я должен тебе что-то объяснять? Извини, но я не помню, чтобы клялся на крови и обещал отчитываться перед тобой. — он поднимается и медленно подходит ко мне.

— Ну и черт с тобой! — я подъезжаю к столу и разворачиваюсь к монитору.

Мне срочно надо переключить свое внимание.

— Ты хорошо выглядишь. Возраст пошел тебе на пользу, — этот мужчина словно нарочно провоцирует меня на эмоции.

— Странно слышать от тебя комплименты, — отвечаю и открываю очередное электронное письмо.

Буду делать вид, что очень занята работой.

— Как живешь, Арина? — Игорь останавливается напротив моего стола.

— Твоими молитвами Игорь, твоими молитвами.

Совершенно неожиданно для меня, мужчина дергает резко за стул и разворачивает меня к себе. От чего я оказываюсь зажата между ним и стулом. Я упираюсь руками в его грудь.

Боюсь ли я его? Нет. Не боюсь. Но признаю, это было неожиданно.

— Не язви. Тебе это не идет, — грозно шипит мне в лицо, а я со всей силы пытаюсь его оттолкнуть

— Да пошел ты! — выплевываю ему прямо в лицо.

Он зол. Очень. Я вижу с какой силой он стискивает зубы. Несколько секунд он колеблется, но все же отпускает меня вместе со стулом и так же резко отстраняется.

— Как там сын? Он ведь школьник уже. Взрослый совсем, — он разворачивается ко мне спиной и размашистым шагом проходит по приемной.

Так вот зачем ты приперся сюда. Отцовское чувство сыграло. Ну-ну.

— Чего тебе надобно, Игорь? — поднимаюсь и подхожу, останавливаясь у него за спиной.

— Ничего. Просто хочу поужинать с тобой, — он делает вид, что рассматривает картины, висящие на стене. Хочу про сына узнать.

— Про кого? Про сына? Ха-ха-ха! — я начинаю истерично смеяться. Самому то не смешно? — закрываю глаза и устало провожу рукой по лицу.

— Не ерничай. Иван ведь мой сын и я хочу о нем побольше узнать. Я могу конечно и сам. Он ведь в триста седьмой школе учится, если я не ошибаюсь, — он обходит меня и садится обратно на диван.

— О, как! Справки навел, — я присела на край своего стола и сложила руки на груди. Значит так, Игорь. МОЙ — я делаю акцент на этом слове, — сын считает, что его папа погиб в Чечне. Каждый год в день памяти, мы носим к памятнику погибшим солдатам цветы, — я вижу, как ему становится неприятно от моих слов и поэтому продолжаю говорить, — Ваня резко и остро реагирует на то, что у него нет отца. Его классная руководительница однажды назвала его безотцовщиной, и он ей за это резиновую змею подложил в сумку. Ребенку пришлось научиться стоять за себя в такие моменты. — взгляд Игоря начинает метаться.

Ему больно и неприятно, а мне его ничуть не жаль.

— Тебя для него не существует, Игорь. Если ты заявишься к нему в школу, то ты его только напугаешь. И будь уверен в том, что он не воспылает к тебе безропотной любовью.

Вознесенский молчит, а меня начинают душить слезы. Не за себя. Нет. Мне за Ваню обидно. Каждой маме болит душа за ее ребенка. Мне всегда казалось, что мой сын как будто чем-то обделён. Когда ему было четыре года, он приходил из сада и просил взять папу его друга Максима к нам на прокат, на выходные. Потому что видел, как папа играет с Максом, как несет его в сад на плечах. И ему тоже хотелось так же. Но у него была только мама, которая обделяла его вниманием. А обделяла, потому что мне надо было пахать как мужику, чтобы обеспечить нормальную жизнь своему ребенку. И кроме меня о нем никто и никогда не заботился.

— Просто поужинай со мной, Арина. Иначе мне придется проверить на практике его реакцию на меня, — его слова возвращают меня в реальность.

И я не успеваю ничего ответить, потому что в этот момент открывается дверь кабинета и появляется Тим.

— Привет, Игорь! Извини, что заставил ждать. Проходи, — он махнул рукой приглашая Вознесенского внутрь.

— Тимох, старик, извини, — Игорь поднимается со своего места, подходит и жмет ему руку. Мне уже тоже бежать пора. Дела. Сам понимаешь.

— Еще раз извини, что так получилось, — Тим по-дружески хлопает его по плечу.

— Ничего. Зато мы с твоей помощницей мило поболтали.

Да уж. Милее некуда.

— Будем на связи Тим, — он разворачивается у двери. До встречи Арина Николаевна.

Надеюсь, она больше не состоится.

Флэшбэк

— Игорь! Ты слышишь меня? — мой голос срывается на крик.

— Слышу, — отвечает таким ледяным тоном, от которого вода в океане сможет замерзнуть.

— Почему ты тогда молчишь? — я сжимаю трубку телефона настолько сильно, что мне кажется еще чуть-чуть и я ее раздавлю в руке.

— …

— Алло!

— Это не мой ребенок.

— Что значит не твой? — почти каркаю хриплым голосом, потому как давлю в себе слезы.

— У меня не может быть детей.

Я не знаю, чего мне сейчас больше хочется, плакать или смеяться?

— Что за бред? С чего ты это взял?