Займ на любовь

Включил кофемашину. После того, как полдня поспал, бодрости не хватало, пусть голова и работала четко. Но весь ритм к чертям слетел, ясное дело.

Мира промолчала, понимая, наверное, что возразить нечего. Но он видел в ее глазах все припрятанные страхи и опасения. Стас приготовил кофе и на нее, не развивая дальше тему.

На самом деле, лично для его планов, так даже лучше. Хотя варианты всегда имелись, было бы желание. У Стаса этого самого — с избытком. Да и Шуст не подведет, не сомневался.

— Выдыхай, белла, — поставив перед ней чашку, обхватил лицо жены руками и, заставив запрокинуть голову, жадно губы поцеловал. — Все, это уже не твои и не наши проблемы. Забывай об этом… Нам теперь надо думать о будущем. Об аналитическом отделе, который ты возглавишь, вот на все сто уверен, лучше этих гребаных спецназовцев справишься. Надо же холдинг развивать, да и Колю вон в партию на следующей неделе официально принимают, нужно человеку и имидж, и план действий по мажоритарке составить… Ты тут лучше нас разбираешься. Подберешь себе команду, — не дав ей и слова вставить, как-то так сразу четко прояснил вектор будущих действий.

Ну и то, что с этого момента все в ее деятельности будет меняться, тоже как бы «ненавязчиво» намекнул.

— Стас, но как же мой канал и расследования… — она прикусила губу, глубоко вздохнула, но не пыталась отстраниться.

Хорошо, он бы не смог сейчас ее отпустить. Пока еще Стас нуждался в том, чтобы самому решать, сколько Мира будет находиться впритык. И имелось сильное подозрение, что данный период может продлиться годы.

— Мы будем с ними сотрудничать, но… с твоими расследованиями и журналистской деятельностью покончено. Прости, белла, но еще раз нечто подобное я просто не выдержу, умом тронусь, — жестко и однозначно отрезал он. Вероятно, довольно авторитарно. — Картина, как ты рухнула…

— Меня под колени, между прочим, сильно ударили. Тот, который шел сзади, — буркнула жена.

Однако…В ее глазах все же видел понимание и… Нет, не смирение, такого даже он от Мирославы не стал бы ждать. Но она точно улавливала его настрой.

— Я не буду сидеть дома! — тоже не то чтоб мирно отозвалась, видимо, не желая все-таки позволить ему решить, что ее характер легко переломить.

— А я тебя и не заставляю, белла. Больше того, будешь вместе со мной в офисе работать. Уверен, мы только лучше позволим твоим талантам и умениям развернуться. На благо семьи, к тому же. Да и твоих принципов. Разве ты не хочешь, чтобы в нашей политике стало больше таких честных людей, как Коля? — подмигнул ей, наклонился и снова запечатал поцелуем губы.

Пользовался ситуацией и тем, что, так или иначе, она сейчас уступала, чувствуя дискомфорт от всего случившегося. А Стас… Он вытерпел предостаточно, чтобы теперь максимум из этого выжать, для ее же безопасности… Ну и своего спокойствия, да.

Бумаги заполняли весь пол и софу на террасе. Стеклянная доска стояла, прислоненной к стене. Везде фамилии, фото, схемы, которые она чертила своими руками. Надо же, если глянуть со стороны — реально колоссальный труд… И, в принципе, это все еще вполне можно в сюжет для очередного выпуска программы оформить. Главный редактор ей сегодня звонил, вроде здоровьем и моральным состоянием интересовался, но также «ненавязчиво», уточнил и про материал…

Мира ответила обтекаемо, наверное, еще не готовая в голос заявить, что согласна с тем ультиматумом, по сути, что ей Стас выдвинул. Правда, она сама для себя не могла еще представить, как это так, что не будет работать журналистом?! Да Мира всю жизнь сознательную этой профессии посвятила!

Однако… было то, что она оказалась в состоянии очень ярко вообразить. То, что и не дало категорически возмутиться и устроить спор, когда муж выставил свое требование. После его слов о вдовцах в их семье и их выборе, она впервые вдруг поставила себя на место Стаса и очень красочно прочувствовала, а что сама бы ощутила, увидь, как его «убивают»? Не волноваться о том, что он там думает или ощущает, как это всю ночь делала, а просто целиком и полностью поставила себя на его место.

И… Миру проняло так, что толково двух слов не могла еще минут тридцать связать. Потому что опустошение и горе подобной силы не то что душу, а разум и всякую волю хоть что-то дальше делать разрушает до основания. Как после этого говорить о чем-то? Какие аргументы могут перевесить размозженную душу от потери любимого человека?

Мира таких не нашла. Ни для себя, ни для Стаса. Потому, собственно, и не спорила же толком. Не знала, возможно, еще и вернется к обсуждению… когда-нибудь, значительно после. Но не была в этом уверена.

Однако сюжет про Авраменко можно же выпустить? Он уже и так у всех на слуху, да и попытку ее убийства СБУ так раскрутило, что только глухой не слышал новостей. А так Мира хоть в большей мере донесет до общественности, в чем именно корень махинаций и «прегрешений» данного властьимущего. Вроде как покажет, из-за чего ее устранить тот хотел. Ну и…