Займемся с... самбо?

Идиот! Не думай, что уже проиграл! Соберись и оцени расклад! Один — довольно скалится напротив, собираясь войти в Аринину спальню, второй, судя по морде, что-то извращенное нашептывает сестре на ухо, еще кто-то бродит по кухне. Трое или четверо в общей сложности- не так много, но я ничего не смогу сделать, пока к Лельке приставлен нож. Все, что остается- сносить их удары, ожидая подходящего момента…И моя девочка спит…пусть хотя бы у нее будет шанс…

— Арина! Беги-и-и!

Ударом с ноги меня снова впечатало в стену:

— Значит, тут еще есть красавицы? — загоготал «полнейший имбицил».

— Убью, мразь, если притронешься хоть к одной из них! — процедил, пытаясь загородить собой дверь.

Внизу послышались два гулких «бух» и лысый качок, удерживающий Лельку, потащил ее с собой посмотреть, что происходит.

— Какой грозный! — заржал мелкий прихвостень, за майку вздергивая меня с пола. — Одна — для начальника, а вторая — для нас! Как думаешь, она хорошо обслужит четверых? — взялся за пряжку своего ремня.

Глаза застила красная пелена. В таком состоянии аффекта люди и совершают преступления, если что-то угрожает их близким… наплевать на все последствия…

— Не волнуйся, сладкий! — показалась снизу растрепанная Арина. — Троих я уже обслужила, — зло пнула того самого лысого качка, осевшего кулем у подножия лестницы. — Феликс, я тебя разве этому учила?! — гаркнула.

Секундного замешательства амбала хватило, чтобы вывернуть ему руку, сделать подсечку и усесться сверху.

— Где Лелька? — выкрикнул.

— З-здесь, — выглянула из-за угла бледная сестренка, успевшая содрать с губ скотч. Она ужасно дрожала и заикалась, ее колошматило и выгинало от пережитого страха. Мелочь моя…

Сердце защемило от жалости и собственной никчемности, но при этом выдохнул от облегчения- обошлось!

Спустил вниз последнего «гостя», уложил к троим «друзьям по несчастью», а Лелька пожертвовала капроновые колготки для связывания. Теперь эти «гусенички» никуда не денутся.

Лелька крепко обняла меня, спрятав опухшее заплаканное личико, и теперь просто шмыгала носом откуда-то у меня из подмышки. Успокаивающе погладил ее по волосам, простояв так еще какое-то время, и отправил наверх- подальше от этих наемных уродов.

Арина держалась от меня на расстоянии. Моя самбистка намеренно избегала встречаться со мной глазами, а я не предпринимал попытки прикоснуться к ней, боясь встретиться с ее холодом и отчуждением. Прекрасно понимаю, что она вправе злиться. Может даже ударить, должна ударить…но не надо убивать своим молчанием…

— Арин…, - попытался заговорить с ней, но она перебила:

— В этот раз ребятки более спортивные, не находишь? — криво ухмыльнулась, разглядывая «кверхупопых» подкачанных субъектов. — Неужто свинообразные амбалы перевелись?

— Если ты, сучка, думаешь, что мы последние- ошибаешься! — заговорил единственный находящийся в сознании, рыча в пол. — Вас будут преследовать до тех пор, пока узкоглазую девчонку не доставят к боссу, или пока ее братец снова не начнет трясти золотыми яйцами у шеста!

— Все сказал? — уточнила. — Или еще какая-то полезная информация будет?

— Будет! — сплюнул на пол. — Зря ты с нами связалась и боссу дорожку перешла. Тебя найдут другие вышибалы и тогда уж как следует оттрахают! — осклабился.

Падла! Подскочил к нему, собираясь в кровь разукрасить его уродское хлебало, но опоздал.

Арина приподняла его за шиворот, жестом останавливая меня от новой потасовки:

— А теперь послушай ты меня, — процедила сквозь зубы. Ее голосом и безэмоциональным выражением лица можно было океаны замораживать. Кажется, я впервые сталкиваюсь с «Холодом». — Я ненавижу, когда меня зовут сучкой! — ударила его по лицу наотмашь. — Во-вторых, это твой босс перешел мне дорожку, — прошипела. — В-третьих — единственный, кто меня затрахивает — это будильник по утрам! Уяснил?!

Моя любительница поспать! Умиляет и пугает до дрожи одновременно. Радует, что гнев направлен не на меня.

— Еще будешь умолять тебя не трогать, истеричная шлюха! — показал ряд широких зубов в гнусной ухмылке. Сжал кулаки, еле сдерживаясь.

— Ты прав, — кивнула. — Переборщила, да?! Хреновая хозяйка из меня вышла. Исправлюсь, — вежливо пообещала.

Совершенно не понял, к чему она ведет.

— Позволь показать тебе дом, — гостеприимно предложила. — Смотри: вот здесь у меня лестница, с которой я тебя мечтаю спустить, — мило улыбнулась, одним махом перекидывая его через плечо на жесткий пол.

Он застонал и закашлялся. Ни разу не видел ее настолько жестокой по отношению к кому-то.

— Вон там — моя любимая, но вами разбитая ваза. Так и быть, вазу я вам прощу и не буду показывать ее колюще-режущих достоинств. Проходим далее…смелее, я еще не все показала, — присела у ног «коллекторов». — Вы ворвались в мой дом без приглашения и даже не подумали разуться! — стянула со всех четверых обувь и вышвырнула за порог.

— Маленькая дрянь!

— А по-моему, все честно! Ноги же я вам за это не вырвала! Вы бессовестно наследили в чужом доме, сравняв его с грязью. Так что вам мешает босичком пройтись по той самой грязи в полицейскую машинку?!

— Мерзкая тварь!