Зайтан-Бродяга (СИ)

— Хозяин, кто же ещё? — Поведал ластоногий. Девчонка заворочалась под кустом, высунула из-под шкуры голову. Посмотрела сквозь нас, глядит не моргает. — Сок муа не навредит, память покроет туманом. Забудет она где была и что видела. Теперь понимаешь?

— Понимаю. — Выдохнул и посмотрел на девку. Остригли её ластоногие. Не на голо, но и волос оставили совсем немного. — И долго мне с нею таскаться?

— Не знаю.

— А кто знает?

— Хозяйка Кхну. — Ластоногий понюхал воздух, выглянул за куст.

— Где мне её искать?

— Скоро придёт. А сейчас. — Ластоногий, протянул девке руку. — Вставай, пора идти.

В такой компании мы и вышли к моим приятелям. Я, ластоногий и девка. Сюндель курит, привалился спиной к трухлявому пню. Гунька согнулся в три погибели над Михалычем, шепчет что-то на ухо. Тот сидит на камне, глядит в пасмурное небо жуёт травинку. Карлуха уселся под упавшее дерево, охает да ахает, куски холодного мха к голове прикладывает.

— Почему босая? — Не вынимая сигареты, спросил Сюндель.

— Земля лечит. — Ответил болотник, помог девке усесться и ушёл.

— Привет. — Поздоровался Сюндель, выбросил окурок. — Давай знакомиться?

— Ой плохо мне, плохо. — Жалуется Карлуха. — Отравили жабы мохнорылые, опоили. Помру я.

— Не помрёшь. — Заверил Михалыч. — В болото залезешь, попустит.

— Язык проглотила? — Спросил Сюндель. — Э-э-эй. — Позвал, поводил рукой перед её лицом. Девка как сидела, так и сидит, даже не моргнула. — Пьяная?

— Спит. — Сказал то, что услышал от болотника.

— Спит? С открытыми глазами. — Сюндель тронул девку за плечо. — Красавица, а-у. — Красавица повернула голову, уставилась на него. — Чего это она? Может того. — Сюндель заглянул девке в глаза. — Придурошная?

— Сам ты придурошный. — Ответил грубо, помог девке встать и отвёл в сторонку.

— Да она же голая! — Выкрикнул Сюндель. — Вот черти мохнатые, что же они вытворяют? А если простудится?

— И что? — Спросил Михалыч и отошёл под дерево справить малую нужду.

— Сейчас. — Сюндель сбросил армейскую куртку, снял рубаху. — Бродяга, на-ка прикрой её. Штанины оторву, ноги обмотаем.

— Зачем штаны портить? — Через плечо бросил Михалыч. — Ты берцаки отдай.

— Я бы отдал. — Сюндель поскрёб щеку. — Но, куда они ей? Нога как у Золушки.

— Как у кого? — Полюбопытствовал Гунька.

— Забудь. — Отмахнулся Михалыч. — Слышь, Бродяга?! Мохнорылый не сказал, долго нам здесь куковать?

— Не сказал! — Ответил из-за кустов. Не доводилось мне девиц раздевать, сами раздевались. — Снимай. — Попросил тихо, даже не надеясь, что услышит.

Шкура упала в траву. Я и замер с раскрытым ртом. Стою, таращусь. Всё при ней, засмотрелся. Стоит девка в чём мать родила, глядит не моргает.

— Бродяга?! — Из-за кустов позвал Сюндель. — Не могу штанину оторвать! А давай я ей носки отдам?! Нормально будет?!

— Не знаю. — Прохрипел пересохшим горлом.

— Хватит пялится. — Толкнул меня Сюндель, вырвал из рук рубаху и поспешил к девке. — Вот ты ушлёпок. Я-то думал. — Ворчит приятель. Замотал девку, набросил поверх рубахи бушлат. Усадил на шкуру, растёр ей ноги, надевает носки и меня ругает. — Глазеешь урод. Дать бы тебе по роже.

Небо чуть разъяснилось, но скоро наползли тучи. Сидим под кустами лепуна, ждём. А вот чего ждём и сами не знаем. Пришли двое болотников, с топориками. Встали чуть поодаль, поглядывают на камыш, озираются.

— Эй. — Окликнул Михалыч. — Кого ждём?! Шмотки верните!

Болотники не ответили, даже не повернулись на оклик. Напряжённые они, дёрганые. Головами вертят, перешептываются.

— Мужики! — Не удержался Сюндель. Поднялся и пошёл к ластоногим. На дворе зябко, а он в майке с длинным рукавом. — В самом-то деле, чего резину тянем? — Пританцовывая и потирая плечи спросил Сюндель. — Оттопырились, погуляли, пора и по баракам. Верните стволы. Отдайте вещ мешки, одежда там. Имейте совесть, холодно.

И снова болотники не ответили. Поглядывают во все стороны, переговариваются. Отошёл я в сторонку, привалился к дереву, сижу бросаю в болото камушки. Куст лепуна опустил ветки в воду, мошки бегают по болотной тине, взбираются на куст по веткам. Бросаю камушки, а сам думаю — нехорошо получилось с девкой. Серёга-Сюндель невесть что про меня подумал.

— Бродяга. — Позвали сзади.

Выронил камушек, вскочил. Хозяйка Кхну подошла и не одна, с четырьмя ластоногими. Что-то я совсем расслабился, сижу у болота точно в своей лёжке. Так и зверюга подкрадётся, не услышу. Нужно прекращать с выпивкой и дурными мыслями. Что мне Сюндель? Плевал я на него. Пусть думает всё что хочет.

Кхну взяла меня за руку, подвела к воде. Мои приятели поспешили вслед за нами, но охранники встали на их пути, преградили дорогу.

— Происходит что-то неладное. — Присев у воды очень тихо заговорила хозяйка. — Этой ночью у заброшенной деревни пропали трое воинов. — Кхну поманила пальцем, болотник заспешил к нам. — Покажи. — Болотник развязал мешок.

— Что за? — Я отшатнулся, к горлу поднялся мерзкий ком вчерашнего застолья. В мешке голова болотника. Там, где должны быть глаза, торчат деревянные колышки, во рту кляп из травы.