Зайти с короля

Это был ход знатока своего дела. Оскорбление заставило всех забыть про заданные вопросы, и волна протестующих рук и гневных выкриков прокатилась по залу, подобно прибою, разбившись о стену противной стороны. Лидер оппозиции снова вскочил со своего места, но мадам спикер, решив, очевидно, что дискуссия зашла слишком далеко и что пора прийти на помощь Урхарту, предоставила слово Тони Марплсу, служащему тюремной охраны, который на последних выборах получил право представлять интересы заключенных Дагенхема. Тони считал себя защитником «простых парней» и не скрывал своих притязаний на министерское кресло. Оно, разумеется, ему не светило не только из-за того, что срок его пребывания в парламенте, скорее всего, не будет достаточно длительным для этого, или потому, что он был гомосексуалистом, но и по той причине, что отвергнутый им партнер успел учинить форменный разгром в его вестминстерской депутатской квартире до того, как прибыла полиция и увела его. Отвергнутые любовники утопили немало более достойных людей, и ни один премьер-министр не предоставил бы ему ни малейшего шанса последовать за потерпевшими по этой дорожке, сколь бы хорошо проторена она ни была. Однако сейчас в глазах мадам спикер амбиции Тони Марплса делали его подходящим кандидатом на роль миротворца палаты.

— Согласится ли со мной премьер-министр в том, — с сильным акцентом кокни начал Марплс, заранее не подготовивший своего вопроса, но считавший, что он в состоянии выручить попавшего в осаду премьера, — что в стране нет партии, больше нашей уважающей ее институты и, в частности, с большим уважением, любовью и благоговением относящейся к нашей прекрасной королевской семье? И на секунду замялся. Начав говорить, он внезапно обнаружил, что не знает, чем кончить. Тогда он закашлялся, и его молчание затянулось. Так в доспехах средневекового рыцаря иногда обнаруживалось незащищенное место. Оппозиция немедленно воспользовалась этим: в зал полетели отвлекающие реплики, сбивающие его с толку, и его мозги, побуксовав, окончательно встали. Челюсть Тони Марплса опустилась, а глаза широко раскрылись, как у человека, только что проснувшегося и с ужасом обнаружившего, что он не во сне, а наяву стоит голым в публичном месте.

— И нашей прекрасной королевской семье, — продолжал повторять он все более и более тихо.

Остряку из оппозиции осталось нанести последний, добивающий удар: по залу пронесся театральный шепот, слышный, однако, в самых дальних его углах:

— Особенно к ее женской половине!

Даже не все соратники Марплса смогли удержаться от улыбки. Марплс увидел, что сидящий напротив член оппозиции шлет ему воздушный поцелуй, и последние остатки уверенности в себе покинули его. Он бесславно сел на свое место, а оппозиция погрузилась в состояние полной эйфории.

Урхарт в отчаянии закрыл глаза. Он надеялся остановить поток крови, но теперь для этого ему понадобилась бы плотина. И первой в ее створ он сунул бы шею Марплса.

По своему обыкновению король стоял у окна гостиной. Он рассеянно поглаживал перстень на своей левой руке и не сделал шага навстречу Урхарту. На этот раз премьер-министра продержали в приемной не настолько долго, чтобы это выглядело невежливо, но заметно дольше обычного, а теперь ему пришлось пересечь всю комнату, чтобы король протянул ему руку. И снова Урхарта поразила вялость королевского рукопожатия, такая неожиданная для человека, который гордился своей физической формой. Признак внутренней слабости? Или профессиональная травма? По молчаливому знаку короля они сели в кресла у камина.

— Ваше Величество, мы должны положить конец этому неприятному инциденту.

— Согласен с вами, премьер-министр.

Непринужденность их прежних встреч сменила теперь почти театральная пунктуальность, словно два шахматных игрока по очереди передвигали свои фигуры. Они сидели, разведя ступни и сведя вместе колени в ожидании, что другой начнет. В конце концов первый ход пришлось сделать Урхарту:

— Я вынужден просить, чтобы это больше никогда не повторялось. Такая существенная утечка документов из дворца делает мою задачу невыполнимой. И если в ней виновен служащий, то он должен быть примерно наказан в назидание остальным…

— Умерьте вашу наглость!

— Простите?..

— Вы что, пришли сюда затем, чтобы поставить под сомнение мою честность, чтобы заявить, что я или один из моих служащих допустил утечку этих проклятых бумаг?

— Вы же ни на секунду не заподозрите, что это я допустил их утечку, учитывая тот вред, который они…

— Это, Мистер Урхарт, политика, и это ваша игра, а не моя. Даунинг-стрит славится своими утечками информации, когда это выгодно. Я в такие игры не играю!

Голова короля наклонилась вперед, залысины от возмущения покраснели, а переносица его длинного и кривого носа выступила вперед, словно у готовящегося к нападению быка. Вялое рукопожатие оказалось обманчивым. Урхарт не мог не признать искренности гнева этого человека и понял, что оценил ситуацию неправильно. Он вспыхнул и глубоко вздохнул.