Закадычные друзья (СИ)

– Знаю, на север. Компас у нас есть. Не знаю, за час, два, за десять, но я доберусь до берега, найду людей и приведу их сюда.

– Саш, давай лучше я поплыву, Вера ведь моя сестра.

– Вот поэтому ты и останешься с ней, а для меня она самый лучший друг, закадычный друг, а друзей в беде не бросают. Тем более, я плаваю лучше тебя.

Я нацепил на руку компас и уже направился к берегу, как Шурка тормознул меня:

– Постой, тебе много сил понадобится, съешь консерву.

– Нет, Шурка, я не хочу есть. Как только я уплыву, ты попробуй скормить её Вере. Вот кому нужна сила.

Я вошел в воду, определил направление и поплыл. Плавать я могу по всякому: и кролем, и брасом, и «саженками», но тут пригодился самый экономичный в смысле затраты сил способ «по-собачьи». Я не торопился, вернее, не форсировал своё продвижение, потому что просто-напросто боялся выбиться из сил. Не знаю, сколько времени я пробыл в воде, но только солнце уже начало опускаться к горизонту. Силы тоже стали покидать меня. Каждый гребок давался с напряжением, руки потеряли способность слушаться. А тут вдобавок я почувствовал, что левую ногу стала сводить судорога. Я пытался распрямить её, но боль оказалась настолько сильной, что мой рассудок отказался воспринимать действительность. Я закричал, в рот попала вода, я начал захлёбываться. Наверное, сознание покинуло меня, потому что я уже не помнил ничего, кроме одного. Кто-то подхватил меня под руки, кто-то кричал на ухо:

– Ты откуда, мальчик?

Мне кажется, что я успел ответить:

– С острова.

Больше я не помнил ничего.

Глава семнадцатая

В себя я приходил медленно. Первое, что увидел, приоткрыв глаза, – белые потолки. Мне показалось, что я где-то в неведомом мире, потому что в нашем мире над головой человека всегда находится голубое небо. Затем в поле зрения попали белые стены, потом голубые панели и снова представилось, что я плыву только не в озере, а в голубом море, а вокруг ни души. Я снова закрыл глаза, а когда в очередной раз открыл их, увидел маму, её заплаканное лицо. Я очень удивился: почему это мама плачет, я же здесь с ней. И вдруг меня сразила мысль: она плачет по Вере.

– Мама, что с Верой?

Мама оттого, что я пришёл в себя, заплакала ещё сильнее:

– Сыночек, маленький, очнулся, жив, слава тебе господи.

– Мама, перестань плакать, что с Верой? – уже с высокой ноткой в голосе спросил я.

– Лежи, не волнуйся. Вера твоя тоже здесь, ей уже сделали операцию. Врачи сказали, что ты вовремя поплыл, чем и спас её.

– А Шурка?

– А дружок твой жив и здоров. Рвётся к тебе в палату, но врачи не пускают. Боятся, что он может помешать твоему выздоровлению.

– Мама, – уже почти закричал я, – как же Шурка может помешать мне. Наоборот, он лучше всякого лекарства.

– Хорошо, хорошо, я поговорю с твоим лечащим врачом, может быть, он разрешит Шурику навещать тебя.

Доктор разрешил, и Шурик сразу же нарисовался в палате. Он был чистенький, при параде, одет в пионерскую форму: белая футболка и чёрные наглаженные брюки. Это тётя Юля, Верина мама, а Шурикова тётя, заставила его так одеться.

– Больница, – сказала она, – серьёзное учреждение, там работают солидные уважаемые люди, и нам вертеться перед ними в трусах и майках неприлично, поэтому, племянник, надевай свою самую лучшую одежду.

Вот Шурик и вырядился, несмотря на то, что на улице снова разгулялась жара. Едва моя мама вышла по делам из палаты, как Шурик тут же занял её место рядом со мной.

– А ты знаешь, почему нас так долго не могли найти?

– Нет, конечно.

– Если бы не ты, они бы никогда нас не нашли, а если бы нашли, то скорее всего наши трупы. Мы там от болезней и голода просто-напросто окочурились бы.

– Шурка, не тарахти, рассказывай всё по порядку.

И он рассказал:

– А что тут рассказывать? Ветер разбросал лодки по всему озеру, но их обнаружили сразу же: кого через час, кого через два, после того, как их прибило к берегу. И только мы куда-то пропали. На поиски подняли все окрестные деревни, всех рыбаков, охотников, милицию, к утру подтянулись добровольцы. Только из Рябухино пришли на помощь двести человек. Искали, искали и, наконец, нашли в камышах нашу лодку, она была перевёрнутой, без вёсел, ну, и, сам понимаешь, без нас.

Что тут началось! Народ руками повырвал в окрестностях весь камыш, искали наши тела. Ни у кого не было сомнений, что мы просто-напросто утонули. А что ещё можно было подумать? Никому и в голову не пришло, что мы пропадаем на этом чёртовом необитаемом острове.

– Не ругайся, Шурка, – прервал его я, – наоборот скажи «спасибо» этому острову. Не окажись его, нас, может быть, и вправду захлестнула волна.