Закаленные страстью (СИ)

— Я все равно не могу остаться, это признание ничего не значит, — остудила его пыл Перри.

Гаррет заглянул ей в глаза.

— Еще как значит. — И наконец отпустил. Она сползла вниз, дрожа от желания, но все же пыталась сдержать собственный вихрь чувств.

— Давай прощаться, — прошептала Перри.

— Я тебя не отпущу. Ты мне нужна, — упрямо возразил Гаррет.

— Прежде я не была тебе нужна.

— А теперь стала.

Поезд стал покачиваться из стороны в сторону. Перри глянула в окно.

— Мы подъезжаем к следующей станции. Тебе пора сесть на обратный поезд.

Их тела терлись друг о друга, нежно и вместе с тем мучительно. Гаррет сердито взглянул на Перри, по-прежнему не позволяя ей отойти от стены. Заскрипели тормоза, из трубы повалил столб дыма. Поезд дернулся и встал на станции, в коридоре послышались голоса. Но Гаррет не уступал.

— Гаррет…

— Я не уйду без тебя, — гнул свое упрямец.

— У тебя нет выбора, — сурово ответила Перри.

— Черт побери! Я не смогу… справиться со всем один. Не смогу. — Он стиснул зубы и отвел взгляд.

— Сможешь…

— Уровень вируса в моем теле шестьдесят восемь процентов и продолжает расти.

Перри потрясенно затаила дыхание. Такого она не ожидала.

— Нет. — Какой опасно высокий показатель. Увеличился почти вдвое по сравнению с данными до нападения Фэлкона. Об этом следовало сообщать властям. По спине прошел холодок.

— Да.

Нет. Ей не хотелось верить. Она покачала головой.

— Фитц осмотрел меня после нападения. Рана была смертельной. Фэлкон сжимал в руке мое чертово сердце. Фитц считает, тело не могло одновременно справляться с вирусом и физическими повреждениями, поэтому устранило большее из зол. — Гаррет говорил без всякого выражения. — Фитц знает, но Гибсону я еще не сообщил. Ему бы пришлось донести обо мне. Я представляю угрозу.

Все упрямство тут же испарилось. Перри знала, чем подобное заканчивается. Дважды ей приходилось ловить сбежавшего голубокровного в состоянии Увядания.

— Сейчас я цел лишь благодаря тебе. Я не могу тебя потерять. Честно говоря, даже не знаю, что бы без тебя делал. — Перри похолодела от пустоты его взгляда. — Не представляешь, как тяжко мне было весь этот месяц. — Гаррет обхватил ее лицо руками и умоляюще посмотрел на Перри. — Черт побери, прошу тебя, — почти отчаянно прошептал он, поглаживая ее щеку, — расскажи, от чего бежишь. Я тебе помогу. И ты мне нужна, очень нужна. Только тебе я доверяю…

— Остальные тебя не предадут.

— Только благодаря тебе я не потерял самообладание. Сначала боялся, что причиню тебе боль, но по какой-то непонятной причине ты улучшаешь мое состояние. Я ощущаю, что могу дышать и держать себя в руках.

Перри понимала, какую панику испытывает Гаррет.

— Перри, ты мой якорь. Мое дыхание, когда не хватает воздуха. Мне кажется, что сам я не справлюсь, — хрипло прошептал он. — Я знаю, что не смогу.

— Ты ошибаешься.

Но как можно оставить его сейчас? Он же столкнулся с самым ужасным кошмаром любого голубокровного: оказаться на грани Увядания, понимая, что в итоге тебя ждет казнь или еще что похуже.

Она собиралась, чтобы спасти его жизнь. Но как оставить Гаррета, если он уже умирает?

— Нет, — пробормотала Перри. — Не смей сдаваться.

Гаррет посмотрел на нее. Перри обняла его за шею и уткнулась лицом в плечо, чтобы скрыть отчаяние. Его сердце грохотало в груди, в унисон с ее собственным. Гаррет медленно обнял Перри, будто не знал, чего ожидать. Или не желал неволить, позволял ей самой сделать выбор.

Но выбора уже не осталось. Перри запустила пальцы в рыжеватые волосы любимого. Машинально прижалась щекой к его виску, кожа к коже.

— Ты останешься? Ты ведь не бросишь меня? — прошептал Гаррет, обдавая дыханием ее шею.

На секунду Перри заколебалась. Вспомнила Монкрифа, и сердечко загрохотало, словно поезд.

— Я не уйду.

Внутренний голос подсказывал, что Перри совершает ошибку.

Плевать. В этот миг Гаррет снова прижался к ней твердым телом. В кои веки раз Перри позволила себе расслабиться в его объятиях.

***

На следующей станции они пересели на обратный поезд. На сей раз путь прошел в молчании. В покачивающемся купе Перри смотрела в окно на раскинувшийся в Лондон. Поезд вез их все ближе к дому. К ее судьбе.

Они сидели чуть поодаль друг от друга. Перри и вспомнить не могла, когда Гаррет так долго молчал. Он любил звук собственного голоса, часто стремился вывести ее на разговор. Дразнил, заставлял спорить просто шутки ради, распалял, помогал чувствовать себя живой.

— Куда ты собиралась уехать?

— В колонии. — Единственное место, где она могла бы скрыться среди населения. Большая часть Европы, не считая России, выступала против голубокровных, да и так слишком близко к Монкрифу. В колониях голубокровные жили среди людей, а классового различия почти не существовало.

Он посмотрел на пустые сиденья напротив, будто боялся взглянуть на нее.

— Расскажешь, почему?

На сей раз уже Перри отвернулась к окну. Они с Гарретом искоса тайком посматривали друг на друга, И вообще-то любовалась она не столько мрачным серым городом, а отражением Гаррета в окне. И теперь он поймал ее за этим делом.