Закалённая сталь

Лишь виден огонёк завода вдалеке.

И я бреду по улице, забыв про эту вязь.

И думаю о мирном очаге.

Хотел бы я достичь земного счастья.

Хотел бы я спокойно, мирно жить.

Но суждено навек остаться частью,

Судьбы, меня способной низложить.

Стучит по капюшону промёрзлая вода,

А в голове — парад различных мыслей.

Под небом, близится неяркая звезда.

Я жертвой стал глубокомыслий.

Всё также дождь идёт.

И некого мне обнимать.

И вот душа моя цветёт.

Я стал поменьше понимать.

Силуэт

Металлом пахнет за окном.

Стоят деревья в тишине.

Они мертвы уже давно.

Что скажешь ты на это мне?

Лежу я в комнате пустой.

И вижу тёмный силуэт.

Останься на ночь ты со мной,

Купи на поезд мне билет.

И поезд мысли мне поможет.

Он отвезёт меня в рассвет.

Туда, где сон меня уложит,

Туда, где силуэта нет.

Сон

Осталось спать лишь пять часов.

Но сон не думает идти.

Под тонкой явью холодов.

Мой разум дремлет в взаперти.

Всё завтра будет как всегда.

Работа, дом. Не жизнь, а дно.

И так пройдут мои года.

И мыслей в голове полно.

Я сон счастливый наблюдаю.

Хочу остаться навсегда,

В том мире, что я обожаю,

И не смотреть на серые дома.

Дом предков

Сквозь городской пейзаж,

Сквозь сумрачный рассвет.

Поднялся на этаж,

Ленивый лунный свет.

И бледный, узкий луч,

Открыл для жадных глаз,

Манящей тайны ключ,

Пустой загадки лаз.

О где же солнца блеск?

Где дни утраченной природы?

Где водной глади всплеск?

Где жили славные народы?

Я не могу понять,

Куда пропал цветущий мир?

И должен я узнать,

Где зимней скатерти зефир?

Оставлен предками нам дом,

Разрушенный и подчинённый.

И все забыли о святом.

Глядим мы взглядом изумлённым.

Мертвы леса. Поля мертвы.

Лишь город, платиновым светом,

Манит табун стальной листвы.

Плоды все стали пустоцветом.

И уничтожены поля.

И божьи твари все покойны.

Лишь заросли лесного ковыля,

Лежа, трясутся беспокойно.

И в чём тогда мораль?

Когда сородичей крушили,

Мир, постепенно умирал.

И смерть мы право, заслужили.

Путник

Пустыни воздух раскалённый,

Кружится словно ураган.

Дорогой дальней, утомлённый,

Пересекает он бархан.

В клочки разодрана одежда.

И псы неистово скулят.

Но путнику даёт надежду,

Пронзительно-влюблённый взгляд.

Но лёгкой поступью, однако

В ворота города вошёл.

Ведомый звуком зодиака,

С небес на землю снизошёл.

Судья великий, божий сын.

Он царь израильского народа.

И посреди земных руин,

Излечивает он юрода.

Мессия нёс лишь мир-любовь,

Не больше и не меньше.

Ты каждый день, всё вновь и вновь.

Свои желанья преуменьши.

Великий царь непонят оказался.

И лютым сбродом осуждён.

Он был, а не казался.

Людской злобой угнетён.

Пилат лишь руки обмакнув,

Отдал на растерзание.

Нещадно палачу мигнув.

Хлыста слышно врезание.

И крестный путь пройдя,

Открылся путь к Голгофе.

Прикован силою гвоздя,

К кресту наизготове.

Лонгин копьём испортил божью плоть.

Не смог он посмотреть,

На плотника, кого послал Господь,

За нас всех умереть.

Идея

Лишь видно серое стекло,

И свет луны мелькает нежно,

И ран так много зажило.

Лежу в кровати безмятежно.

Я за окном услышал стук.

И мелкий, синий дождь пошёл.

Горит включённый ноутбук.

Идею для стиха нашёл.

Я напишу про чистый, лунный свет,

Про серое стекло.

И глаз мой различает каждый цвет.

И всё как будто снегом занесло.

Борец

Насмешкой твёрдой упоённый,

Стоит и чахнет в тишине,

Лишь светом лунным освещённый,

Панельный дом в стальной броне.

На пса одет его ошейник.

А на душе опять январь.

И взор упал на муравейник,

Людской машины капилляр.

Вся улице плывёт на запад,

А я хочу лишь на восток.

И дом мой заново разграбят.

И от души возьмут кусок.

Кто защищать меня поклялся.

Кто обманул весь мой народ.

Без силы воли я остался,

Но побороться я готов.

Когда веками унижали,

Таких как ты, как я, как он.

Мы падали, затем вставали.

И видели блестящий трон.

Но был и тот кто не терпел.

Он не жалел себя в борьбе.

Огнём возмездия он горел.

Он думал только о тебе.

И жизнь на страшное страдание,

Без колебаний он отдал.

Забыл душевное терзание.

И силу всю в кулак собрал.

Но длился сей протест недолго.

Враги нас под себя подмяли.

И будто загнанного волка.

Борца нещадно расстреляли.

Людские сердца

Железным взглядам вопреки,

Стремлюсь к своей я цели.

Мои деяния велики,

Желания не сгорели.

Давно хотел великим быть,

Что каждый смертный знал:

"Он всем поможет жизнь прожить,

Среди благих зеркал."

И знаю я, что добродетель,

Единственный мой путь на небеса.

И в годы жутких лихолетий,

Откройте люди мне свои сердца.

Рассвет

Вокруг всё осветил,

Тот солнца яркий луч.

То место, где я был.

Среди весенних туч.

Поднялся вдруг рассвет,

Видна вся быль, однако.

И виден самоцвет,

Божественного блага.

Небесный свет, нещадно

Сжигает всё вокруг.

И это всё досадно,

Для жителей лачуг.

Остался луч один.

Лишь ночь он погонял.

И средь ночных рутин,

Мир светом озарял.

Лис

Морозный ветер возмущённый,

Полётом серых облаков.

И стонет будто осуждённый,

Среди пустыни мёртвых льдов.

Один идёт по льду пустыни,

Величественный, гордый лис.

И позабыл он о гордыни,

Упав на самый тёмный низ.

И горем страшным утомлённый,

По всем долинам он шнырял.

До злости страшной доведённый.

Ведь он лисицу потерял.

И лисье сердце чует томно,

Разлуки грусть и пустоту.

Ведёт себя он очень скромно.

Ему и жить невмоготу.