Закат

– Для истребления нечистых? Вы ведь вампиры? Вы что, хотите сказать, я нужен в качестве убийцы ваших собратьев?

Нет, не наших собратьев. Нечистый штамм, который столь беспорядочно распространяется среди вашего народа, – сущее наказание. Он вышел из-под контроля.

– А чего вы ожидали?

Мы не имеем к этому отношения. Стоящие перед тобой существа являют собой образцы чести и благоразумия. Та зараза не что иное, как нарушенное перемирие, нарушенное равновесие, которое длилось веками. Для нас это смертельное оскорбление.

Гус отступил на десяток сантиметров. Ему представилось, что он и впрямь начал кое-что понимать.

– Ага. Значит, кто-то пытается рулить в вашем квартале? – перевел он услышанное на свой язык.

Мы не размножаемся бессистемно и хаотично, как вы. Для нас процесс продолжения рода – вопрос, требующий тщательного рассмотрения.

– То есть вы разборчивы в еде.

Мы едим, что хотим. Пища – это пища. Насытившись, мы избавляемся от сосуда.

Гуса распирало от смеха, он чуть не задохнулся. Эти твари говорят о людях, словно покупают их по три штуки за доллар в лавке за углом.

Ты находишь это забавным?

– Нет. Как раз наоборот. Потому и смеюсь.

Съев яблоко, ты выбрасываешь сердцевину? Или собираешь семена, чтобы посадить новые деревья?

– Полагаю, все же выбрасываю.

А пластиковый контейнер? Что ты делаешь с ним, поглотив содержимое?

– Ясно, я понял. Вы опрокидываете несколько литров крови, а затем выбрасываете человека-бутылку. Но вот что я хочу знать. Почему выбор пал на меня?

Потому что нам кажется, что ты наделен некоторыми способностями.

– Откуда вы это взяли?

В частности, из твоего полицейского досье – перечня приводов и судимостей. Ты привлек наше внимание после ареста за убийство на Манхэттене.

Ясно, это они о том голом жирном парне, что безумствовал на Таймс-сквер. Верзила напал на семейство, мирно стоявшее на островке безопасности, и Гус тогда подумал, типа, «только не в моем городе, урод!». Теперь он, конечно, жалел, что не остался в стороне, как все остальные.

Затем ты убежал из-под стражи и, спасаясь, убил еще несколько нечистых.

Гус нахмурился:

– Один из тех нечистых был моим друганом. Откуда вы все знаете, если сидите под землей в этой сраной дыре?

Будь уверен, мы связаны с миром людей на самом высоком уровне. Но коль скоро равновесие должно сохраняться, мы не можем допустить, чтобы нас раскрыли; между тем именно разоблачением угрожает нам сейчас это отродье, штамм нечистых. И вот здесь в игру вступаешь ты.

– Типа войны группировок. Это понимаю. Но вы упустили кое-что очень важное: а какого хрена я должен вам помогать?

По трем причинам.

– Начинаю загибать пальцы.

Первая. Ты выйдешь из этой комнаты живым.

– Годится.

Вторая. Если преуспеешь в нашем деле, разбогатеешь так, как даже в мечтах не мог вообразить.

– Хм. Ну, не знаю. Вообще, у меня довольно живое воображение.

Третья причина… Прямо за твоей спиной.

Гус обернулся. Сначала он увидел охотника – одного из тех мерзких вампов, которые схватили его на улице. Голову вампира скрывал черный капюшон, но из-под него пылали красные глаза.

Возле охотника стояла вампирша, всем своим видом выражавшая глубинный позыв голода – того голода, который нынешнему Гусу был уже очень хорошо знаком. Невысокого роста, грузная, со спутанными черными волосами, в рваном домашнем платье. Вздутие на шее явственно указывало на внутреннее устройство ее горла – там сидело жало.