Закат Америки. Уже скоро

Цифровая эра тем самым утверждается в Америке за счет того индустриального «плавильного тигля», который некогда создал американское национальное государство. После десятилетий общественного прогресса, обеспеченного движением борцов за гражданские права, Америка рискует вернуться к усилению социальной и расовой сегрегации. Энтони Уолтон из Баудойн-колледж вполне оправданно беспокоится о «блестящих кибергородах на холме», которые «учатся существовать, не зная и не вспоминая о трагедии промышленных городов».[483] А Роберт Каплан задается вопросом — долго ли просуществует американская нация, если страна разделяется на «изолированные пригородные зоны и этнические и сословные анклавы, оторванные друг от друга»?[484]

Цифровая экономика, менее эффективная в обеспечении социальной солидарности, может оказаться не более эффективной в адаптации иммигрантов к мультиэтническому обществу. Иммиграция в 1990-е годы приобрела массовый характер, процент рожденных за рубежом граждан США достиг уровня, отмечавшегося перед Второй мировой войной. В начале двадцатого столетия 90 % иммигрантов составляли выходцы из Европы. К концу века большую часть представляли латиноамериканцы или выходцы из Азии. Последние, подобно своим европейским предшественникам, старались как можно быстрее влиться в американское общество, латиноамериканцы демонстрируют стремление к обособленности.

Перепись 2000 года показала, что каждый пятый американец в возрасте старше пяти лет говорит дома не на английском языке. В пределах этой группы 60 % говорит на испанском, а 43 % утверждают, что их знание английского «посредственное».[485] Латиноамериканские дети значительно чаще живут в двуязычных домах по сравнению с детьми азиатских иммигрантов.[486] Вдобавок все большее число латиноамериканских детей обучается в национальных школах. В 1998 году почти 37 % учащихся-латино ходили в национальные школы (90 и более процентов учеников — испаноязычные), а в 1968 году этот показатель составлял 23 %.[487] Размер испаноязычного сообщества (более 35 миллионов), его концентрация на Юго-Западе, отсутствие социальной диффузии, некогда обусловленной трудовыми потребностями индустриального общества, постоянный антропоток, вызванный географической близостью стран происхождения иммигрантов к США, — все эти факторы сообща замедляют интеграцию латиноамериканских иммигрантов в мультиэтническое американское общество.

Причем под угрозой находится не только социальная и этническая интеграция; цифровая экономика способствует возведению «барьеров» между регионами. Со времени своего основания Соединенные Штаты постоянно сталкивались с различными культурами и различными экономическими интересами населяющих их людей. Эти «разногласия» отчасти нивелировались перемещением населения, сопровождавшим индустриализацию, и чувством национального единства, порожденным Второй мировой войной и «холодной войной». Сегодня разногласия возвращаются.

Семьи имеют большую свободу выбора мест проживания в зависимости от своей политической ориентации, поэтому люди стремятся селиться рядом с единомышленниками. Интернет, как говорилось, позволяет американцам фильтровать поступающую информацию, а отсюда следует, что культурная поляризация вдоль региональных разграничительных линий практически неизбежна. Роберт Патнем установил, что культурные различия между Севером и Югом существуют по-прежнему, в особенности в том, что касается гражданской активности, и что эти различия объясняют нарастающую региональную поляризацию.[488] В этом отношении стоит отметить, как Зелл Миллер, сенатор-демократ от Джорджии, объяснил провал Альберта Гора на выборах 2000 года на Юге. «Южане, — писал Миллер, — полагают, что демократическая партия не выражает их чаяний… А если южане-избиратели сочтут, что вы их не понимаете… или, что гораздо хуже, что вы смотрите на них свысока, — они никогда за вас не проголосуют».[489]