Закат Аргоса

— А Ив еще наговаривает на тебя, будто ты воды боишься, — сказал Конан. — Врет, значит, как всегда…

Ринальд выпрямился и немедленно обернулся на его голос. Конан стоял против света, и лэрд не мог определить выражения его лица.

— Не помню случая, когда бы я дважды приносил извинения одному и тому же человеку, — продолжал король, — но я вынужден это сделать за Паллантида. Он поторопился с твоим арестом. Хочу, чтобы ты знал — мне известно, что ты не собирался причинить мне никакого вреда, Ринальд.

— У меня по-прежнему нет никаких доказательств, — произнес лэрд.

— Они есть у меня, — заявил Конан, — больше, чем достаточно. Но первое и главное из них — ты сам. Тебе свойственно безрассудство, но никак не подлость, уж это я успел понять.

Он шагнул к лэрду и сжал руками его обнаженные плечи.

— Подними голову, рыцарь. По-моему ты кому угодно можешь смело смотреть в глаза.

У Ринальда и не было никаких оснований для страха перед своим королем. А если он в эту минуту не поднимал глаз, то совсем по другой причине — чтобы Конан не заметил предательских слез, выступивших на них.

Когда они вдвоем возвратились в дом, Ив удовлетворенно улыбнулась, а Лю Шен побледнела как полотно, не в силах произнести ни слова.

— Целый отряд больше седьмицы рыскал в поисках беглеца по всему городу, — сказал Ко-нан, — и все без толку, вот мне и пришлось взять дело в свои руки. Как видите, небезуспешно. Ив у нас изрядная любительница всяких штучек с переменой облика, мне самому когда-то доводилось прибегать к ее помощи, если нужно было какое-то время скрываться. Кем ты тогда меня сделала?

— Погонщиком верблюдов из Асгалуна, — тотчас откликнулась та.

— Точно. Раздобыла какой-то жуткий балахон, пропахший верблюжьей мочой, и я в нем ходил, так что от меня добрые люди шарахались. Можно сказать, Ринальд, что тебе еще повезло, и ты не стал жертвой ее более извращенных фантазий.

— Лучше было бы, если бы тебя тогда поймали? Или его? — спросила женщина. — Стараешься для вас, и никакой благодарности, вечно чем-то недовольны.

— Ринальд… — Кхитаянка, едва дыша от волнения, приблизилась к лэрду, помимо которого не видела и не слышала сейчас никого в целом свете… и — ее обожгло холодное пламя его непримиримых глаз.

— Не надо, — тихо произнес рыцарь, отстраняя ее. — Мы оба прекрасно знаем, что у тебя все чувства сводятся только к одному — чувству долга. Это весьма достойно, так что не стоит стараться, изображая эмоции, которые тебе не свойственны.

— Ринальд, — вмешалась Ив, — никогда не стоит говорить и делать такие вещи, о которых придется потом слишком сильно жалеть. Тридцать зим назад я сваляла дурака, из гордости так и не признавшись в любви единственному человеку, который был мне дороже жизни, и даже злейшему врагу я не пожелаю повторить мою ошибку. Жаль только, что с тех пор жизнь прошла, как вода сквозь пальцы, и ничего уже не вернуть.

— Все это очень грустно, Ив, — прервал ее откровения киммериец, — но давайте разбираться с личными отношениями не сейчас. Мы теряем время. Ринальд, я должен объяснить тебе все, что удалось выяснить, пока ты отсутствовал во дворце. Некоторые вещи еще лучше перескажет Лю Шен. А потом подумаем, как нам быть дальше.

— Мне тоже стали известны такие обстоятельства, которые требуют как можно более быстрого разрешения, — согласился лэрд. — Кстати, Ив, они касаются цветка, о котором ты упоминала. Я знаю, как он попал в Аргос и какое действие способен производить.

— Я тоже собирался говорить о нем, — сказал Конан, — но предпочту прежде выслушать тебя. Говори, лэрд.

Примерно через час, сопоставив имеющиеся у каждого сведения, удалось получить достаточно полную и жуткую картину, дополненную пересказанной Лю Шен историей гибели Одо.

— Ясно, что эту дрянь необходимо как можно быстрее уничтожить, — подвел итог Конан. — Полагаю, это дело мужчин, так что мы с Ринальдом им и займемся.

— С радостью, — охотно подтвердил рыцарь. — Но,— тут его взгляд сделался напряженным, — это еще не все. Эвер и Дэйна — как быть с ними?

— Хороший вопрос, — мрачно улыбнулся Конан. — Я думал о нем и принял решение. Мы восстановим справедливость в полной мере, если теперь я, в свой черед, вызову Эвера на поединок. В первый раз не все правила были соблюдены. В подобных случаях лишь один участник турнира может остаться в живых, второй должен погибнуть. Когда речь идет о чести, иначе нельзя, оскорбление смывается только кровью. Далее, Эвер использовал свое право прибегнуть к помощи турнирного бойца, выступавшего от его имени, а я нет. На сей раз будет наоборот. Лэрд Руфус Улл Камиль, согласен ли ты отстаивать мои права в поединке?

— Почту за великую честь, господин, — глаза рыцаря сверкнули восхищением.

— Я и не ожидал другого ответа, — удовлетворенно заметил Конан. — В случае победы можешь рассчитывать на любую награду, которую сам назовешь.

— Тогда позволь назвать ее сразу, — произнес Ринальд. — Разреши мне распорядиться по своему усмотрению судьбой Дэйны, вот все, о чем я осмеливаюсь просить.