Закат без правил (СИ)

пока не будет приручен.

...Догоняй меня...

и читай между строк...»

- То, что давно пора было...

Мы замолчали, я глубоко дышала и уже решила, что Ларионов продолжит играть в дружбу, всерьёз полагая, и что моё соблазнение в его планы не входило, и что товарищ в состоянии остановиться. Точнее, я была уверена: до моих откровенных действий, он по каким-то причинам не собирался действовать решительно, растягивая мнимую романтику. Но Тём всё же коснулся моих губ, прошептав:

- У меня крышу сносит от тебя...

Не выдержал, наконец-то. Он жадно впился в мои губы, до боли сжимая в объятиях, а моё сердце, кажется, решило, что я должна физически прочувствовать, насколько оно свихнулось.

Господи, всё это я могла испытывать без оглядки на то, что скоро настанет отнюдь не «хэппи энд», но прямо сейчас мне даже на правду было плевать. Я лишь сосредоточилась на том, кто продолжал терзать мои губы своими, доводя до помешательства мой и без того обезумевший пульс. Думала, что смогу себя контролировать, но кажется, просчиталась. Я получу удовольствие, я заслужила это, ведь правда? А брать себя в руки после я уже умею.

Всё происходящее после я видела, словно на замедленной старой киноплёнке.

С помехами, в тумане.

Запоминаю каждое его движение, ведь с большой вероятностью это всё больше не повторится... Тём немного отстраняется и шепчет:

- Лерка, мы сумасшедшие...

И он прав.

- Именно, - отвечаю и чувствую, как он распахивает мою рубашку.

Господи, наконец-то. Он целует меня в шею, ключицы, я покрываюсь мурашками от движения его тёплых губ. Из груди вырывается тихий стон, а Тём снова что-то шепчет, но я уже не могу разобрать. Потом он рывком стягивает с меня рубашку, его тоже летит к чертям, я зарываюсь с головой в его запах: терпкий, приторный, такой необходимый. До боли.

Тём подхватывает меня на руки, а я цепляюсь за его плечи и обвиваю ногами торс. Он не прекращает меня целовать и несёт в спальню, бросает на кровать, наваливается сверху, и мы встречаемся взглядами. Его затуманен. Мой наверняка отличается не сильно.«Ты пожалеешь», - словно говорит он, а я точно это знаю, но боюсь только одного - что Ларионов передумает. Тём не улыбается, вдох-выдох, даёт мне шанс назад шагнуть. Но я не отступлю, и тогда летит окончательно к чёрту наша даже «псевдодружба», разбивается осколками о страсть, и кто-нибудь из нас обязательно поранится об острые крупицы. Да, это буду тоже я. И плевать. Он тоже этого хочет. И тоже знает, что творит.

Тём тянется к молнии на моих джинсах, рывок вниз, и снова визг молнии, теперь его. А дальше обратной дороги нет. Я падаю в пропасть, мы падаем.

Его инстинкты и мои уже вовсю бушующие чувства поистине убийственная смесь. Сумасшествие, обреченное на боль. На страдание. Я знаю, что скажу Тёму завтра. Завтра. А сегодня я впиваюсь ногтями в его сильные плечи. Он целует меня совсем не нежно, страстно. До боли. Я кусаю его губы, чтобы заглушить свой же крик. Мне уже больно, что это закончится. Да пошло всё к чёрту. Сегодня он мой. И пусть я хватаюсь за последние лучи заката, точно зная, что умопомрачительные яркие краски сменят не менее будоражащие сумерки. А потом неизбежно накроет темнота.

Я мазохистка, видимо. Это всё неправильно, но я с ума схожу, потому что уже... люблю. Понимая, что безответно, понимая, что не должна. Не из-за Мии, нет. В этот раз я её не предаю. Я предаю только себя. Но ни за что не раскаюсь, и к чёрту все эти дурацкие правила.

Я не знаю, во сколько мы уснули. Уставшая, без сил я лежала на боку, отвернувшись от Тёма, и рассматривала противоположную стену. Но вскоре почувствовала, как Ларионов сгрёб меня в охапку со спины, сцепив руки у меня на животе. Словно предполагал, что могу сбежать.

Мы не разговаривали всё это время, да и сейчас молчали, словно нам обоим было неудобно больше шутить, общаться в привычной манере. Перекидываться фразами. Между нами была только всепоглощающая страсть и мы её удовлетворяли, пока не утолили первичный голод. И сейчас я лишь порадовалась этой неловкости, говорить о чём-то было бы сложно, как и играть.

Он поцеловал меня в плечо и уткнулся носом в мои волосы. Снова поцеловал, и снова крепче прижал. А вскоре я услышала его сопение и, как следствие, ослабление объятий, поэтому решила воспользоваться этим фактом и подняться. Но тут прилетело то, что я должна была предусмотреть заранее. Просто супер.

Нога Ларионова опустилась сверху, перекрывая мне доступ к выходу. Чёрт! Скинуть её - значит, разбудить Тёма. Предприняв несколько попыток по тихому побегу от своеобразной «оковы», я решила, что не очень-то она мне и мешает.

Смирившись, я тоже уснула, с замиранием сердца представляя, что будет завтра.

***