Закат человечества

Леру считал, что социалистический идеал в своем фундаменте имеет христианские догматы. И это действительно так: Иисус призывал к отказу от частной собственности, равенству, высоте духа, выступал против накопительства, вещизма и богатых. А потом оформился догмат — любая власть от Бога, т. е. все компоненты социалистической доктрины очень явственно проступают именно в христианском учении.

Томас Мор канонизирован католической церковью. Будучи католиком и, соответственно, сторонником верховной власти папы, Мор отказался дать присягу королю как «верховному главе» английской церкви, после чего был казнен. В 1886 году он был причислен католической церковью к лику блаженных, в 1935 году канонизирован.

Сен-Симон разрабатывал идею нового христианства, которая призвана была дополнить материальные стимулы «промышленной системы» моральными требованиями новой религии с ее лозунгом «все люди — братья». Впоследствии сен-симонизм был преобразован в религиозную доктрину.

Поэтому для Маркса Леру, Платон, Мор, Сен-Симон были утописты, очень уж их взгляды не укладывались в прокрустово ложе марксизма, во-первых, в их учениях государство не отмирало, а, напротив, имело решающее значение в новом обществе, во-вторых, духовные аспекты играли если уж не основную, то никак не меньшую роль, чем материальные.

Социализм как многовековая мечта о справедливом обществе, лишенном эксплуатации, бесправия, насилия и духовных пороков, был обречен на победу. Исходя из революционной целесообразности, Маркс записал социалистов в предшественники коммунистов, но в очень обрезанном варианте. Платон в предшественники не попал, о Леру старались не вспоминать, Мора и Сен-Симона записали в утописты.

Таким образом, социализм и коммунизм как учения со всеми своими достоинствами и недостатками во многом являются разными идеологическими направлениями. В конечном счете в СССР марксистская теори, погубила социалистическую практику.

О партийном сите по-коммунистически

Идеи коммунизма нельзя ни развить, ни применить к нормальной жизни в государстве, ведь коммунистическая идея провозглашает отмирание государства («Социализм, ведя к уничтожению классов, тем самым ведет и к уничтожению государства»[479]).

По сути дела, эта идеология отрицает не только государство, но и саму партию как орган, руководящий историческим процессом, ведь, в соответствии с азами марксизма, не личности, а «народ — творец истории», история развивается только благодаря объективным факторам, субъективный, личностный фактор практически ничего не значит. Высмеивая это положение, один мыслитель заметил, что для протекания объективного процесса не нужно создавать партии. Например, затмение Луны — объективный процесс и оно произойдет независимо от того, будет ли создана партия, способствующая этому затмению. Переход от одной социальной системы к другой, революция — тоже объективные, закономерные процессы, и они не нуждаются в создании партии.

Таким образом, государством у нас руководила партия, которая обслуживала идеологию, идеалом которой была ликвидация как государства, так и партии. Парадокс!

В партийной рекрутации была сделана ставка на самый равнодушный к делам государственного управления класс общества. Коммунисты его лелеяли, а в результате рабочий класс проявил полное равнодушие к падению коммунизма. А его авангард — шахтеры — стал первым требовать отставки коммунистов. Мало того что этот класс был равнодушным, к тому же год от года он уменьшался. Получается, коммунисты делали ставку на уменьшающийся, равнодушный слой общества.

Политократия есть механизм рекрутации самых лучших. Политократия — это сито, а сито должно отсеивать, а не загонять в партию. Почему при коммунистах директор любого предприятия, ректор вуза, директор НИИ — все обязаны были быть коммунистами? Зачем людей тысячами загоняли в партию? В одном из докладов Горбачев хвастался, что за пять лет в КПСС вступило более 1,5 млн человек. Какое же это сито? Кому нужна была нужна партия в двадцать миллионов? Вместо сита действовал принцип: или ты в партии, или крест на всей твоей карьере, причем на карьере любого рода, будь то научной, преподавательской или производственной.