Закат эпохи. Тёмный охотник

Не понял, что за создание? На нежить или нечисть не тянет. Магии в нем почти не чувствуется, лишь какой-то легкий привкус. Сомнительный субъект.

– Я хотел бы с тобой поговорить.

– Проклятый, что тебе от меня надо?! У меня нет ни времени, ни желания болтать попусту!

– Ух ты ж, как грубо. – Выдвинув клинок из ножен, добавляю: – Только выбор у тебя небогатый!

Одно движение – и острие меча замирает у его горла. Шутки в сторону, забавам надо положить конец. Народ в страхе, а это непорядок.

– Теперь настроен говорить?

– Да, – нервно косясь на меч, стонет травник. – Что тебе нужно?

– Например, расскажи о твоем сборе против Зверя или о полыни в кормах для коров. – И ласково с ухмылкой: – А может, о том, что ты сырой драконий корень принимаешь.

– Мой сбор правда помогает от Зверя! – с видом оскорбленной невинности бурчит он. – А насчет корня, это не твое дело! Пошел вон из моего дома!

Все-таки я был прав по поводу корня, и здесь раздолье для нариков, тоже мне, мир чудес и волшебства. Сказочка закончилась, а была ли она вообще?

– Какая храбрость, сколько праведного гнева! – язвительно парирую его горячую речь. – Да тебе на площадь – представления давать, такой талант пропадает!

Неожиданный напор действует на него отрезвляюще. Он начинает ошеломленно моргать, приоткрытым ртом бесшумно глотает воздух, лицо багровеет на глазах.

– А теперь слушай сюда, – слегка вдавливаю острие меча в кожу, – забавам твоим конец. Я знаю, что Зверя придумал ты и не ради веселья. Так что признавайся по-хорошему, иначе…

– Лис, – перебивает меня кузнец, – а может, он и правда не виноват?

– Хар, – не отрывая взгляда от травника, уточняю у кузнеца, – кто из нас охотник: ты или я?

– Ты, – соглашается он, – а что?

– Раз я, то не мешай. – И обращаюсь к травнику: – Говорить будешь или…

Он на мгновение прикрывает глаза, резко отшатывается назад и вылетает спиной в открытую дверь дома. Бросаюсь следом и чуть не получаю шестопером по голове. Ешкин кот, когда он его успел достать?! Отвожу следующий удар мечом и пытаюсь оттолкнуть знахаря порывом ветра. Порыв-то вышел на загляденье, только травник чихать на него хотел – даже с места не сдвинулся. Развлечение начинается… Придется рискнуть. Уворачиваюсь от жезла противника, делаю шаг вперед и эфесом бью в лицо. Слышится треск, нос сломан, и кровь струится по его губам и подбородку. Травник отскакивает, выпускает рукоять шестопера и хватается за нос. Надо успеть первым, пока противник в замешательстве: шаг – и бью его под дых. Он корчится от боли, еще удар – и все, травник как минимум на полчаса в нокауте.

– Хар, – зову кузнеца, – заходи – нужна твоя помощь.

– Он мертв?! – испуганно восклицает он, увидев неподвижное тело Дэвира с окровавленным лицом.

– Зачем? Он нам живее всех живых нужен, – говорю я и с ухмылкой добавляю: – Погулял в свое удовольствие – так надо и ответ держать.

– Ясно, – с непонятной интонацией отвечает кузнец.

– Ну, раз все ясно, то помоги его связать и принеси воды.

Нет, ну что за дилетантство? Найти длинную веревку и обмотать только запястья? А выше локтей, а ноги кто связывать будет? Правильно говорят: хочешь, чтобы было как надо, – делай сам.

Связанного травника прислоняю к стене.

– Вот вода, – суетится за моей спиной кузнец, – холодная, из колодца набрал.

– Лей, а то времени возиться нет. До вечера ждать я не намерен.

Вода отрезвляет нашего «соню». Тело дергается и заваливается на бок.

– Утро доброе, как спалось, дружище?

– Иди ты в бездну, ублюдок! – хрипит он.

– Своих родителей я знаю, как и предков до седьмого колена, а в бездну не хочется что-то, мне и здесь неплохо, а вот тебе – не думаю…

– Что, проклятый, собираешься пытать меня? А как же честь?

– Пытать? О чести вспомнил, не смеши меня. – И на секунду задумавшись, произношу приговор: – Ты сам для себя сплошная пытка.

– С чего бы это?

– А ты догадайся с одного раза. Где ты, а где драконий корень. Ты сам все расскажешь, лишь бы конфетку получить.

Травник бледнеет от подобной перспективы, яростно извивается и пытается освободиться от пут. Мои старания не так-то просто испортить. Веревка впивается в его кожу.

– Ты, скотина, урод бродячий! Освободи меня!

– Какое красноречие…

Оконная занавеска становится кляпом: ни орать, ни откусить язык он не сможет.

– Пошли, Хар, вернемся через час.

– А травник?

– Да никуда он не денется, пойдем лучше поедим.

Кузнец неодобрительно смотрит на меня, но кивает, соглашаясь. Оставив связанного по рукам и ногам травника, мы уходим.

– Как ты можешь спокойно есть, когда он там мучается?! – раздраженно ворчит кузнец.

– Тоже мне добродетель! Пусть спокойно мучается по своему выбору. – Прожевав мясо, невозмутимо поясняю: – А прежде чем жалеть его, подумай о детях.

– Каких еще детях?

– О местных ребятишках, которых он довел до такого состояния. О их страхе и бессоннице.

Хар краснеет от стыда и упирается взглядом в пол.

– Кстати, ты ложку выковать можешь?

– Какую ложку? – недоуменно переспрашивает он.

– Обычную. Я купить забыл, есть теперь нечем в дороге.