Закат империи. От порядка к хаосу

 «...в первом номере нужно было сразу высказаться как можно ярче, сразу выяснить свое отношение к тем анти­художественным тенденциям, главным представителем и пророком которых является у нас Верещагин» ²⁹⁵. Эта цель была достигнута, но эпатаж читателей достался дорогой ценой. Заметка возмутила некоторых именитых читателей журнала, к числу которых принадлежал и Павел Михайло­вич Третьяков, не столько по существу, сколько по форме. Третьяков соглашался с тем, что в творчестве и Клевера, и Верещагина в последние годы стали ощущаться зримые признаки упадка дарования, но полагал, что Дягилев взял не по чипу:именитые художники «заслуживают порицания, но не от начинающего журналиста по искусству» ²⁹⁶. Если отрицательный отзыв Третьякова о первом номере ново­го журнала был выражен в частном письме, то известный критик из демократического лагеря Владимир Васильевич Стасов в статье с красноречивым названием «Нищие духом» публично разнёс первые номера «Мира искусства». Стасов-ский разнос предопределил отрицательную реакцию печати на появление нового художественного журнала. Дерзкая выходка Дягилева и отрицательная реакция прессы на ее кровное детище «Мир искусства» - всё это обескуражило княгиню Тенишеву. Меценатка «осталась недовольна» но­ворожденным журналом и посчитала, что «надо укоротить Дягилева» ²⁹⁷. Мария Клавдиевна полагала, что редактор допустил непростительную бестактность, решив использо­вать финансируемый ею журнал для проповеди собствен­ных взглядов, идущих вразрез с ее воззрениями на русское искусство. Она почитала Верещагина живым классиком и выпад против него расценила как травлю, ответственность за которую падала на нее. Попытка княгини объясниться с Дягилевым не привела к желаемому результату: редактор не обратил ни малейшего внимания на слова меценатки. «Укоротить Дягилева» не удалось.